|
Анатолий ОРЛОВ
Истории, которые нашептали деревья
Главы из книги
Говорящее дерево
Сынишка вбежал в дом. Глаза расширенные, испуганные:
— Папа, у нас кто-то в сарае прячется. Шепот и скрип сам слышал.
У шестилетнего ребенка фантазии хватает, но, чтобы успокоить его, пошел к сараю.
И тоже шепот услышал. И скрип тоже.
Тихо дверь приоткрыл. Тихо вошел. Пусто в сарае.
И за сараем никого.
На немой вопрос в глазах ребенка ответил:
— Явление природы. Такое бывает.
Может быть, сын и удовлетворен был ответом, но не я.
Червяк любопытства так и точил душу.
Отложил книгу. Вновь прошел к сараю.
Тот же скрип.
Тот же шепот.
Вновь тихо дверь приоткрыл.
Вновь тихо вошел.
Никого... пусто в сарае. И за сараем, кроме кучи еловых чурбаков, никого нет.
Раскидал чурки.
Заглянул под кучу.
Пусто...
А шепот и скрип со всех сторон уже.
И дошло до меня, что это дерево говорит. Обыкновенное дерево. Еловые чурбаки.
Взял в сарае колун и с его помощью разгадку нашел.
Под ударами колуна шептунам пришлось свое укрытие покинуть. По доброму десятку личинок усача извлек я из каждой чурки.
Дрова готовились зимой. До лета лежали на лесосеке. А оставленная в лесу древесина для короедов, усачей — что для собаки сладкая кость.
Мимо не пролетят. И отложить в трещинки коры яйца много времени не надо.
Вот и привез я дрова «с начинкой».
А дальше — дело природы. Из яиц вышли личинки. У личинок — челюсти, как сверла...
— Хочешь посмотреть шептунов? — спросил я у сына. — Подходи ближе, не бойся. Они совсем маленькие и не страшные. Теперь понял, откуда шепот? Это наши непрошеные гости обедают. Все дрова в решето превратили. Я же сразу сказал, что скрип и шепот — это явление природы. А ты сомневался. На слово старшим верить надо.
И соловей перестал петь…
Заросли бузины в окружении высокорослой крапивы — любимое место певчих птиц во дворе.
На кустах бузины они поют.
На кустах бузины сочными ягодами кормятся.
Средь кустов гнезда вьют.
Не просто вьют, но и защищают их самоотверженно.
Приблизился к одному из кустов, — а на меня стремительно птичка летит и сворачивать не собирается.
Камикадзе, да и только!
Пришлось уворачиваться мне.
Сделал еще несколько шагов — новая попытка тарана.
А я не дрогнул.
Взыграло самолюбие.
Едва не касаясь щеки крылом, птичка круто уходит в сторону.
Ну, голубушка, на мякине не проведешь меня!
Знаю я твои хитрости.
От гнезда стараешься увести.
В кустах, наверное, подружка на гнезде сидит.
Дай-ка посмотрю…
Посмотрел.
Сидит.
Вернее, сидела…
Увидела меня, испуганно пискнула и улетела, сверкнув огненной шейкой.
В этот сезон пение соловья-красношейки я уже не слышал.
Пара сменила местообитание.
И не вернулась больше.
Шарообразное гнездо из стебельков и веточек сиротливо провисело все лето.
Осенние ветра скинули гнездо на землю.
Я поднял его. В нем все еще лежали птичьи яйца.
Только были необычно легкими.
Через аккуратные отверстия из них кто-то высосал содержимое.
Такое же отверстие на донышке гнезда.
Наверняка это отобедала землеройка.
Вот до чего может довести праздное любопытство.
Зеленый дятел обиделся
Последние годы от дятлов житья не стало.
Целыми днями по простенкам стучали.
И маленькие острокрылые, размером с воробья.
И большие острокрылые, и пестрый дятел…
В народе примета есть: стучит в дом птица — горе жди.
И хотя в приметы мы не верили, горе не обошло дом.
У меня умерла мать. У жены — сестра.
Одним словом, невзлюбили мы дятлов.
Я даже хотел птичьи домики с деревьев поснимать, в которых некоторые из них гнездились. А их на приусадебном участке с полсотни висело.
Не успел.
Пришла зима, и забыл я о дятлах.
Но за зимой весна приходит.
И снова стук в оконный переплет: здрась-те, вот и мы!
Опять дятел.
На этот раз зеленый.
Бусинками любопытных глаз так и таращится на меня.
«Ох, и достали вы меня, стукачи! Одни неприятности от вас».
Выскочил на улицу в чем был. Полено схватил — и в дятла…
Другого результата и быть не могло. Стекло звякнуло, дятел улетел. Только мелькнула в воздухе красная шапочка.
…А летом ремонт я затеял. Два десятка лет дом простоял. Это много для деревянного дома.
Вскрыл облицовку стен. Толь вскрыл, которым стены были прикрыты. Вскрыл и ужаснулся: дом-то сгнил.
Да еще вдобавок оказался изрешеченным муравьями.
Насекомые роем выпадали из полусгнивших брусьев.
Зря, оказывается, гнал я дятлов. Не с плохими вестями летели они к дому, а со срочным сообщением, с предупреждением: болен дом, ремонт требуется.
Не таю я больше зла на дятлов. Не гоню от дома.
Вновь замелькали стайки острогрудых птичек.
Застучал пестрый дятел в макушке ели.
А зеленый, видимо, обиделся.
Улетел навсегда…
Разные мы
Люблю смотреть на сопки, когда на них опускается сумрак.
Зрелище завораживающее.
Смотришь, мультики в голове ни о чем крутишь — полная расслабуха…
А на этот раз расслабиться и не удалось.
Такой же сумрак…
Такие же завораживающие дали…
Но сверлит что-то затылок, а что — не пойму.
Обернулся, — а метрах в трех от меня лиса стоит.
И, по-видимому, тоже сумеречными далями наслаждается.
Посмотрел на нее, а она дружелюбно хвостом замахала.
Совсем как собака.
Привет, мол…
А, старая знакомая!..
По весне я ее первый раз на территории лесничества встретил.
Турнул тогда.
Уж очень много о бешеных лисах писали…
Далеко не ушла.
Семь курочек и петуха у соседей как ветром сдуло.
А если учесть то, что петуха-дублера соседи мне продали, для них визит рыжей бестии стал настоящей трагедией.
Потом уже, летом, когда я по распадкам свой скот искал, лиса эта не раз на меня выходила.
Всем нутром чувствовал — не случайно.
Будто что-то сказать хотела, а может, познакомиться.
Сейчас ее не узнать.
Вылинявшая, округлившаяся, лоснящаяся…
Ну что тебе, подруга, надо?
Что преследуешь меня?
Шла бы ты своей дорогой.
Хвост у лисы слегка дрогнул.
Но с места так и не сдвинулась.
С досады закурил.
А сигарета в пачке последняя.
Скомкал пачку и швырнул в лису.
Попал прямо в нос.
Надо же!
Не обиделась.
Подкинула пачку игриво вверх.
Поймала…
Снова подкинула…
Потом начала по ней кататься, как бы приглашая меня к игре.
Ну, ты даешь, подруга!
Так бешеные лисы себя не ведут.
Совсем очеловечилась.
Поняла, что не обижу ее.
С человеком общаться приходилось, и хозяин наверняка у нее был.
Росла среди людей, и к людям привыкла.
Наверняка что-то случилось, раз нового хозяина ищет.
И хочет, чтобы я им стал.
На прежнего, наверное, похож, раз так упорно преследует меня.
Но не принял я ее дружбы.
Дома кошки, собаки.
Полный комплект четвероногих.
В гости не пригласишь.
А без этого какая дружба?
— Шла бы ты своей дорогой… Разные мы, — говорю миролюбиво. — И не надоедай мне больше… И не только мне. Ты же лиса, ты же не собака… Прощай…
Видно, все поняла из моих слов.
Ушла…
И больше на глаза никогда не попадалась.
Хранительница дома
После наводнения окраины нашего поселка буквально кишели грызунами и пресмыкающимися.
Всевозможные крысы, мыши, змеи, покинув обжитые норки в поймах рек, за считанные часы до наводнения устремились по склонам сопок вверх, туда, где жил человек.
Мой дом стоит у самой речки.
И чашу терпения, связанную с визитом непрошеных гостей, в этот год пришлось испить до дна.
Крысы уничтожили овощи в огороде. Изгрызли обувь и мешки в коридоре.
Змеи были куда миролюбивее. Но суеверный страх перед ними приводил домочадцев в ужас.
Они были буквально везде: в теплице, на грядках, на помойке. Реже, из-за боязни быть укушенными, стали бывать у нас гости. С одной стороны, для семейного бюджета и хорошо. С другой — не жить же все лето бирюками?
Одна небольшая змейка облюбовала для отдыха тротуар. Посещение хозяйственных построек, куда вел тротуар, пришлось сократить до минимума. Обкосил я обочины тротуара, чтобы нечаянно не встретиться с необычной беженкой.
А жена по нему ходить вообще перестала. Была с ее стороны и попытка подтолкнуть меня к расправе с самозванкой.
Правда, сама она от своего намерения и отказалась.
Сведущий человек — а наши жены любят слушать таких — сказал, что эта змея — хранительница дома. И чтобы не навлечь на дом несчастье, ее ни в коем случае убивать нельзя.
Жену сначала такое пророчество покоробило.
«Если змея — хранительница дома, то кто же я?» — возник у нее резонный вопрос.
Но конфликт по этому пункту был скоро исчерпан, все точки над «и» расставлены, и змее было гарантировано право на жизнь.
Изо дня в день она, как раньше, продолжала греться на тротуаре.
Так прошел месяц, другой… Пока кто-то из гостей, не знавший всей истории, нечаянно не столкнулся со змеей на тротуаре.
Столкнулся. Испугался. Ударил.
Хранительница дома исчезла.
Мы переживали поначалу. Ждали каких-то неприятностей.
А потом эта история просто забылась.
Знающий человек опять же сказал:
— Змея оказалась незлопамятной.
Я, конечно, в его байки не верил. Уход змеи, по-видимому, был связан с появлением в доме кошки. Да, да, обыкновенной кошки. И разделом сфер влияния.
Энергичная кошка быстро очистила двор от грызунов. Она должна была вот-вот принести котят. А в этот период кошки к грызунам просто беспощадны.
И в поисках корма «хранительница дома» перекочевала в более богатые места.
А их в поселке хватало.
Эхо
Щенок давно уже перегнал ростом свой возраст, за полгода вымахав в приличную овчарку.
Но в холода, чтобы не мерзнуть, по-прежнему просился в дом.
Он ложился головой на порожек у входной двери и чутко ловил все звуки и шорохи извне: служба есть служба.
Если кто рядом проходил по дороге, щенок глухо ворчал: мол, все вижу и слышу, прохожий, не забывайся...
Если кто входил во двор — звонко лаял.
Среди ночи обязательно выходил в десятиминутный дозор. Если хозяева забывали о нем, то щенок садился под окнами спальни и редко, лениво гавкал, пока его не пускали обратно в дом.
Свой ночной дозор щенок обязательно начинал с короткого и громкого гавканья, напоминая окружающим, что территория находится под охраной.
Дом стоял у подошвы сопки с длинным и узким распадком. Рыхлый снег гасил звуки, поэтому соседям редкие собачьи концерты не надоедали. А в конце марта прошел обильный снегопад с дождем. Потом ударил мороз.
По отполированному морозом распадку, по зеркальным склонам ночью стало гулять эхо.
Щенок, как обычно, заступил в дозор. Он считал себя сильным и грозным. И вдруг, о ужас, более грозный рык раздался совсем рядом, под сопкой.
Тогда щенок выдал очередную «кассету» громкого лая: мол, кто посягнул на мою территорию?
Но противник не отступал. Из глубины распадка раздался такой же лай. Только более мощный и грозный.
Щенок трусом себя не считал. Чтобы изгнать вероломного гостя, он без страха рванулся в узкое горло распадка, и вскоре его лай раздавался в верховьях сопок.
Вернулся щенок домой только под утро, усталый и обескураженный.
На следующую ночь все повторилось. Щенок вновь искал противника.
Тревоги и волнения прекратились лишь тогда, когда выпал пушистый снег.
Он и погасил эхо.
Город грызунов
Снежный покров на луговине только что сошел, и моему взору открылся настоящий город.
Город грызунов.
Долгую зимнюю пору остававшийся невидимым для человеческого глаза.
В полегшем валу прошлогодней травы — бесчисленное сплетение просторных дорог и дорожек, от которых вглубь уходят норки.
Персональные квартиры и квартирки хозяев этого строительного чуда.
На каждом основном перекрестке общественная столовая.
В тарелкообразных углублениях — горки земляной груши, пересыпанные измельченной зеленью.
Наверное, для лучшей сохранности.
Зима уже кончилась, а в «тарелках» топинамбура — так еще называют земляную грушу — полным-полно.
На этой луговине когда-то был мой огород.
Несколько лет подряд я на нем выращивал картофель.
До тех пор, пока на глаза не попалась заметка о том, как земляную грушу на своем подворье выращивали монахи.
И для чего выращивали?
Оказывается, топинамбур — чуть ли не панацея от всех болезней.
И сахар снижает в крови, и давление успокаивает.
Но груши, выращиваемые мной, оказались очень мелкими, а проблемы, связанные с их выкопкой, — большими.
Новая огородная культура оказалась такой агрессивной, что картофель с поля просто вытеснила.
Пришлось огород забросить.
Попытки других селян использовать его по назначению тоже не принесли успеха.
Топинамбурное войско стояло стеной и было непобедимо.
А для грызунов новая культура стала «манной небесной».
Они научились не только убирать земляную грушу, но и сортировать, и хранить.
Я не берусь представить себе величину урожая, но его хватало на зимнее питание полчищу грызунов, и столько же оставалось в закромах на непредвиденный случай.
Подобрав всего с полдесятка кучек, я набрал полное ведро отсортированных и превосходно сохранившихся груш.
Только жена, несмотря на лечебность земляного «фрукта», отказалась принять его.
Наверное, чтобы не нарушить от века сложившуюся традицию: грызуны пользуются урожаем человека, а не наоборот…
И мне сразу стало понятно поведение лис зимой.
Я думал, что они собирались на этой луговине в поисках отходов рыбоводного завода, который находился буквально рядом, а они просто мышковали.
Охотились на обитателей подснежного города, которых развелось на луговине превеликое множество.
Накормил…
Водопровод в селе старый, ветхий.
Часто случаются прорывы.
И село остается без воды.
А чтоб не зависеть от капризов водопровода, я выкопал в ручейке, на берегу которого стоит мой дом, яму-колодец.
И спуск к ручью обустроил.
Только завершил работу — в моем водоеме незваные обитатели появились.
С десяток каменок и мальмочек.
Видно, для игр пространство в моем колодце объемнее, чем в ручье.
И вода прохладнее.
И до того увлекательно было наблюдать за ними, что для меня поход за водой из принудиловки превратился в удовольствие.
Я даже стал подкармливать рыбок.
Естественно, сыпал корм чуть ниже по ручью, но так, чтобы рыбки его видели.
И они быстро подросли на вольных харчах.
Превратились в настоящих рыб величиной с ладошку.
Но были все такими же игривыми и непосредственными.
…Как-то приехал в отпуск сын.
С друзьями-однокашниками собрался на ручей за мелочовкой.
Родителей свежей рыбкой побаловать.
Я приехал из леса, когда на плитке уже скворчала сковорода с жарехой.
— Садись, только тебя и ждем…
Схватил на ходу кусочек — и в рот.
— Какая вкуснятина! Сейчас, только воды принесу.
Глядь: а мой колодец-водоем пуст.
Никто не встретил меня, и игруний моих не было…
Рыбки бесследно исчезли.
«Как же я забыл сына предупредить!» — обожгла догадка сознание.
Жареха после этого казалась сухой и невкусной.
Разговор за столом был вялым и никчемным.
Но я вынужден был жевать, чтобы не обидеть сына.
|
