H X M

Публикации

Подписаться на публикации

Наши партнеры

2012 год № 1 Печать E-mail

Ирина ДОБРОВОЛЬСКАЯ. Писатель и охотовед Дальнего Востока

Светлана ФУРСОВА. Разговор с Софоклом

 

 


 

 

 

Ирина ДОБРОВОЛЬСКАЯ

 

Писатель и охотовед Дальнего Востока

К 100-летию Всеволода Петровича Сысоева

 

Sisoev

Всеволод Петрович СЫСОЕВ
(1911–2011)

 

Общеизвестно, что приобщение человека к первозданной природе влияет на формирование личности, способствует воспитанию высокой морали, эстетического вкуса. Знакомство с художественной литературой и произведениями искусства, в которых талантливо показаны флора и фауна, активизирует воспитательный процесс.

Произведения А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, С. А. Есенина, В. К. Арсеньева, П. И. Чайковского, И. Е. Репина, И. И. Левитана, И. И. Бродского и многих других, в которых видное место отводится пейзажу, обладают значительной благотворной силой.

Об этой силе писал ученый XX века Е. Фейнберг: «Литература и искусство в целом — это тончайший и мудрейший инструмент человечества, способный замечать то, что упускают великие философы, способный понимать и объяснять то, что не может понять и рационально объяснить никакая наука…» (Обыкновенное и необычное. — Новый мир, 1965. № 10. С. 220).

Кроме того, в последние десятилетия новейшей истории роль художественных произведений возрастает в связи с обострением глобальной экологической обстановки. Чтобы сохранить равновесие в природе, надо ее знать, любить и беречь.

К представителям художественной интеллигенции, создавшей ценные для новейшего времени произведения, обращенные к флоре и фауне, относится дальневосточный писатель и охотовед Всеволод Петрович Сысоев.

Он родился 24 ноября 1911 года в Харькове в семье слесаря железнодорожного депо. В 1918 году семья переехала в Ялту. Трудовую деятельность будущий писатель начал в семнадцать лет: работал учеником слесаря, затем слесарем в механических мастерских.

В 1932 году Всеволода Петровича зачислили на вечернее отделение Московского механико-машиностроительного института имени Баумана. Однако осенью этого же года он перевелся на охотоведческий факультет Балашихинского Всесоюзного зоотехнического института.

В 1937 году после окончания института Всеволод Петрович получил специальность биолога-охотоведа и был зачислен в Зейскую экспедицию первоначального землеустройства Наркомзема РСФСР. На Дальний Восток будущий писатель приехал в мае.

В конце 1937 года, когда полевой маршрут экспедиции проходил в районе реки Унаха, притоке Зеи, произошла романтическая встреча будущего писателя с заведующей унахинским медпунктом. Вскоре молодые люди поженились. Как писал Всеволод Петрович, ему очень повезло в личной жизни. Екатерина Максимовна Сысоева, его жена, не просто миловидная женщина. Отличительными чертами ее характера являлись «беспредельная доброта, трудолюбие и кроткая терпеливость… В ней удивительно сочетаются отвага с женской робостью, смелость с застенчивостью, покорность судьбе с нетерпимостью к грязи физической и духовной…» (В кн.: «Всеволод Сысоев. Записки хабаровского краеведа». — Хабаровск, 2006. С. 159).

В 1939 году Сысоев стал начальником управления охотничьего хозяйства при Хабаровском крайисполкоме. В этой должности его застала Великая Отечественная война. В звании лейтенанта Всеволод Петрович защищал дальневосточные рубежи, участвовал в разгроме Квантунской армии.

После демобилизации весной 1946 года Сысоев работал начальником отдела краевой конторы «Заготживсырье». В 1948 году, по рекомендации Хабаровского крайисполкома, он снова занял пост начальника краевого управления охотничьего хозяйства.

В 1950 году в Дальневосточном издательстве увидело свет первое произведение В. П. Сысоева «Охота в Хабаровском крае». Эта книга воспринималась как пособие по охотоведению.

О. Гусев, кандидат биологических наук, главный редактор журнала «Охота и охотничье хозяйство», дал высокую оценку книге дальневосточного автора: «В ней было немало великолепных очерков об охоте и множество таких тонких охотоведческих наблюдений, что им позавидовал бы любой известный натуралист».

В 1955–1958 годы Всеволод Петрович работал старшим преподавателем, а затем деканом географического факультета Хабаровского государственного педагогического института. А в 1959 году его назначили директором Хабаровского краеведческого музея.

Всеволод Петрович стал достойным преемником В. К. Арсеньева. Он продолжил поиски уникальных экспонатов, которые помогли бы посетителям представить историю и культуру Дальнего Востока, его природные богатства.

Музей пополнился многими чучелами животных и птиц, бивнем мамонта весом шестьдесят килограммов, огромным куском ствола лиственницы с дуплом, в котором зимовал гималайский медведь, и другими экспонатами.

Константин Симонов, классик русской советской литературы, побывавший на Дальнем Востоке в 1967 году, дал высокую оценку очагу культуры далекого края: «Музей небольшой, но природоведческий отдел его представлен так блистательно, что не хочется уходить…» (Признания в любви. — «Правда», 1967, 19 июля). И сокровищница краеведения Хабаровска была удостоена звания «Лучший музей СССР».

В 1979 году Сысоев написал интересный рассказ «Путешествие по музею», где рассматривал становление очага культуры с 1894 года. Показана активная деятельность по созданию музея С. М. Духовского, Н. И. Гродекова, А. Н. Корфа, В. Н. Рудакова, В. П. Маргаритова, Н. Ф. Александрова, С. Н. Ванкова, В. К. Арсеньева, А. П. Окладникова, Э. В. Шавкунова и др.

Писатель-охотовед уделяет большое внимание богатствам дальневосточного края, представленным в музее: «Каких только рыб не водится в Амуре! Жирные, как поросята, амуры, серебристые желтощеки и верхогляды, страшноватые змееголовы и миноги и, наконец, гордость рыбаков, самая крупная пресноводная рыба мира — калуга из семейства осетровых. В столетнем возрасте она достигает веса более тонны… Запоминаются обитатели наших лесов. Чучела, сделанные лучшими таксидермистами Москвы, настолько точно воссоздают их облик, что кажется, будто звери только что вышли из амурских дебрей…» (Записки хабаровского краеведа. — Хабаровск, 2006. С. 13).

Работая в музее, Сысоев все больше и больше становился известен как писатель. Он написал более двадцати книг, которые неоднократно переиздавались. Всеволод Петрович сумел образно и ярко показать природу Дальнего Востока России.

Популярностью пользуются многие книги автора — «Тигроловы», «Амба», «Рассказы дальневосточного следопыта», «Удивительные звери», «Амурские звероловы», «Золотая Ригма», «Хозяин малого Хингана», «Путешествие по музею», «В северных джунглях» и другие. В содружестве с писателем В. И. Клипелем написаны также повести: «За черным соболем», «В горах Баджала», «Светлые струи Амгуни».

Особой заслугой автора является реалистичное изображение животного мира, на что указывал Вадим Чернышев в статье «Визитная карточка Дальнего Востока»: «Проза Всеволода Сысоева представляет собой довольно редкое исключение в литературе о животных. Все они живут и действуют так, как определено им природой: инстинктивно борются за свою жизнь, охотятся, предаются брачным играм, рожают детенышей, заботятся о них, о продолжении рода» («Охота и охотничье хозяйство», 2000, № 8. С. 34).

Сысоев дает подробную характеристику образа жизни диких обитателей. Животному миру северных джунглей соответствует и уникальная флора региона. Соседство северных и южных видов растений делает ее особенно привлекательной. Осень чаще всего бывает длительной и солнечной. В произведениях Всеволода Петровича есть немало живописных пейзажей, достойных кисти талантливых художников. Вот один из них: «С приходом осени на Сихотэ-Алине установилась солнечная погода. Ночные заморозки расцветили листья деревьев и трав. Ярким багрянцем вспыхнули кусты клена и дикой малины, золотистой охрой покрылись шатрообразные кроны бархата амурского. Побронзовели узорчатые листья пышных папоротников. Зелень елей и пихт стала еще ярче, еще свежее» (Записки хабаровского краеведа. — Хабаровск, 2006. С. 190–191).

В повестях, рассказах и очерках писатель неоднократно выделяет образ могучего тигра («Амба», «Золотая Ригма», «Лесная трагедия», «Владыка джунглей», «Конкуренты тигра», «В северных джунглях» и другие).

Сысоев относится к тиграм как к редкому оригинальному типу дальневосточной фауны: «Дальневосточный длинношерстный тигр — зверь необычный. Это живой «памятник природы», дошедший до нас от доледникового периода… В отличие от своего тропического собрата, амурский тигр не агрессивен, прекрасно уживается с человеком… союзник человека в борьбе с волками. С 1947 года охота на тигров в крае запрещена законом...»

Среди многих произведений Сысоева о жизни тигров безусловное первенство принадлежит повести «Золотая Ригма», которая издавалась более десяти раз. Это повествование о тигрице необычайной окраски, которую не раз встречали охотники и прозвали Ригмой. Такого зверя нельзя было не заметить. Пушистый светлый мех шкуры тигрицы покрывали широкие желтые полосы, вследствие чего зверь казался золотистым.

Ригма появилась на свет в пещере вместе с братом в начале марта. С первых минут жизни маленькая тигрица чувствовала заботу матери, которая ласкала близнецов и кормила их молоком. Но ей приходилось надолго оставлять своих детенышей. Чтобы накормить детей, мать Ригмы должна была охотиться на диких кабанов, изюбров, быстроногих косуль.

В конце весны, когда мать принесла в пещеру добытого ею кабана, близнецы и сами познали самый желанный вкус — вкус сырого мяса.

Это семейство тигров было замечено бригадой охотников, которую возглавлял Калугин: Федор Проскуряков, Лука Горбунов и Дмитрий Золотарев. Они не только занимались охотой, но и отлавливали тигров. Калугин и его товарищи знали, что взрослых тигров пленить и приучить к жизни в зоопарке или цирке очень трудно, поэтому преследовали главным образом подросших тигрят.

Без особого труда, когда стояли уже ноябрьские морозы, они поймали на Светлом Ключе брата Ригмы, связали его и стали преследовать Ригму. Тигрица-мать отчаянно защищала от охотников свою дочь-любимицу. Она быстро умертвила двух псов и вступила в единоборство с Аверьяном Калугиным. Хищница повредила бригадиру нижнюю челюсть, порвала кожу на шее, и товарищи Калугина были вынуждены ее застрелить.

Прошел почти год скитаний Ригмы, пока прежние преследователи заметили ее и поймали на горной реке Катэн. «Золотая тигрица. Первый раз ловлю такого зверя», — с восхищением сказал Калугин.

Много неудобств и перекосов пережила золотая тигрица и те, кто ее сопровождал, пока она обосновалась в популярном московском цирке и стала приводить в восхищение публику.

Ригма без особого труда усвоила главное правило в деятельности дрессировщиков цирка: если звери выполняют приказы своего хозяина, он их хорошо кормит; если обучаемые сопротивляются, то будут голодать. И после нескольких столкновений с дрессировщиком Зарубиным Ригма стала успешно выступать с другими зверями на арене московского цирка.

Писатель мог бы завершить свою повесть рассказами о триумфах Ригмы на арене цирка. И это было бы правдоподобно. Но автору хотелось показать золотую тигрицу свободной, на лоне северных джунглей, познавшей материнство, в потомстве которой нуждается природа. Поэтому он рассказывает о таких обстоятельствах, которые способствовали побегу Ригмы из клетки: это и гастроли цирка в Хабаровске, и ураганный ветер, и встреча с мудрым покровителем Калугиным, который сделал все возможное, чтобы увести тигрицу-альбиноса в заповедник, где тишина леса не нарушалась выстрелами и лаем собак. В результате благоприятных обстоятельств золотая тигрица стала жить на лоне природы.

Однако судьба сородичей Ригмы, описанных писателем в других произведениях, чаще всего трагична. Так, Амба, персонаж одноименного рассказа, погибает совсем молодым в поединке с бурым медведем. Содержание рассказа «В северных джунглях» вначале напоминает «Золотую Ригму». Читатель узнает о вольной жизни тигрицы и ее детенышей — Камэна и Хэмы. Но вот явился громадный медведь, столкновение с которым стало для тигрицы-матери роковым. Маленькую Хэму охотники взяли в плен, чтобы отвезти в зверинец, но организм малолетки не выдержал всех невзгод подневольной жизни. Она умерла. Выжил лишь брат ее Камэн, сумевший скрыться в уссурийских лесах.

Так Сысоев в художественных произведениях показал, что проблема сохранения тигров на Дальнем Востоке до конца не решена, хотя энтузиасты пытаются сохранить редкую породу обитателей дремучих лесов. Охотовед Анатолий Белов более двадцати лет возглавляет антибраконьерскую бригаду на российско-китайской границе. Ежегодно его команда задерживает около ста браконьеров.

В 2010 году герцог Эдинбургский вручил А. Белову Золотую медаль за выдающиеся результаты в сохранении амурского тигра. А в конце ноября 2010 года в Санкт-Петербурге прошел Международный форум по проблемам сохранения тигров на земле. Голливудский актер Леонардо ди Каприо передал Всемирному фонду дикой природы один миллион долларов на охрану российских тигров.

Писатель В. П. Сысоев показывает большое разнообразие фауны Дальнего Востока. Читатели узнают много интересного не только о тиграх, но и о других обитателях дальневосточных лесов: медведях, волках, кабанах, изюбрях, лисицах, соболях, песцах. Произведения писателя имеют не только воспитательное, но и научное значение.

Среди обитателей дремучих лесов Всеволод Сысоев описывает и других обитателей лесов, например бурых медведей, которые часто становятся хозяевами наиболее пригодных для их существования таежных угодий («Хозяин Малого Хингана», «Повесть о гималайском медведе», «Шатун» и другие).

Природа не наделила этих хищников грациозностью полосатых собратьев. Но по силе, ловкости, выносливости они их даже превосходят. В повести «Хозяин Малого Хингана» автор описал бурого медведя Мафу, который, становясь на задние лапы, достигал двух метров, он одерживал победы над всеми зверями, с которыми ему приходилось вступать в единоборство.

В рассказе «Волчья жизнь» автор повествует о том, как волк-отец не только сам стремится быть сытым, но и кормит своих шестерых детей и волчицу, их мать. Писатель находит удачные выражения, чтобы показать заботу хозяина волчьей стаи о супруге: «Подведя волчицу к остаткам косули, Серый отошел в сторону, позволив взять себе лишь тонкую козью ножку».

В дальневосточных лесах можно встретить грациозных доверчивых животных — лосей, которых умелые охотники приручают и делают их домашними. В рассказе «Лоська» Сысоев рассказал об охотнике Худякове из деревни Чекунда, который приручил маленькую лосиху. Он смастерил нарты, приобрел оленье седло, прикрепил к шее животного колокольчик и стал ездить на Лоське, как на лошади.

С большой теплотой и любовью к природным богатствам Дальнего Востока автор повествует о голубом песце, который жил на севере, где течет река Анадырь (рассказ «Голубой песец»). Животного звали Дымка. Летом шубка у Дымки была бурая, но зимой она приобретала небесный цвет и становилась особенно пушистой. Песец целыми днями добывал пищу для большого семейства (у него было четырнадцать детенышей). Он рыскал по тундре, богатой разнообразными птицами. Охотники увезли Дымку и все его семейство на далекий морской остров для вольного размножения. Людям так нравился мех этих небольших зверьков!

Всеволод Петрович Сысоев не только писал повести и рассказы о животных, вдохновляя соотечественников на изучение фауны Дальнего Востока. Он был не только охотоведом-писателем, но и практиком. Сысоев провел с другими энтузиастами охото-экологическое исследование Верхнебуреинского района, организовал Верхнебуреинский племенной соболиный рассадник. В 1952 году питомник доставил в другие организации региона четыре тысячи двести соболей. Всеволод Петрович трижды был участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.

Участие в экспедициях по выслеживанию и расселению пушного зверя в дальневосточных лесах, отлавливание крупных животных для цирков и зоопарков дали возможность писателю собрать добротный материал для произведений о людях, посвятивших себя нелегкой профессии охотоведа. Повесть «Амурские звероловы» — одно из таких произведений. С большой симпатией Сысоев пишет о бригаде Богатыревых, Иване Тимофеевиче Богатыреве, его брате Степане и сыновьях Матвее и Кондрате.

Читатель повести узнает о буднях бригады, отправившейся в поход на рассвете в один из погожих дней октября на Алую речку, где находилась их избушка, рубленная из бревен.

Богатыревы — авторитетная семья. Именно к ним обращается общественность поселка, когда неожиданно приходит горе, которое в ближайшее время может перерасти в трагедию. Самонадеянные подростки, ушедшие в лес за черемшой, не вернулись. И только семья Богатыревых смогла отыскать детей и доставить в больницу. Автор завершает повесть описанием общего собрания кадровых промышленников, на котором Ивану Тимофеевичу Богатыреву вручают золотую медаль Выставки достижений народного хозяйства СССР.

Как видим, главная тема, раскрываемая в произведениях Сысоева, — это человек и природа.

Это же направление имеет место и в повестях, написанных Всеволодом Петровичем в содружестве с В. И. Клипелем («За черным соболем», «В горах Баджала», «Светлые струи Амгуни»). Задача сохранения природы и даже некоторой коррекции ее в сторону улучшения распространения диких животных на ее просторах может быть решена, заявляют авторы, — если за дело возьмутся образованные, смелые и морально стойкие люди. Именно таким человеком является главный герой повестей Сысоева и Клипеля Буслаев Александр Николаевич.

Читатель встречается вновь с Буслаевым в повести Сысоева и Клипеля «Светлые струи Амгуни», когда Александру Николаевичу было уже пятьдесят лет и он еще больше определился как личность, пройдя через сражения Великой Отечественной войны. Он по-прежнему радостно воспринимал дальневосточную природу, о чем говорил одному из своих коллег: «Мне иногда кажется, что без таких вот минут, когда чувствуешь полное единение с природой, не бывает счастья… Человек, отдалившийся от природы, обкрадывает сам себя».

Произведения Сысоева, написанные им одним и в содружестве с Клипелем, имеют большое воспитательное значение. Сысоев правдиво изображает природу, различные виды животных Дальнего Востока и дает ненавязчиво свои рекомендации относительно роли человека в их жизни.

Показывая общество, Всеволод Петрович сосредотачивает внимание на положительных героях. Причем их облик, деятельность представляет так убедительно, что эти герои запоминаются надолго.

Всеволод Петрович Сысоев не дожил нескольких месяцев до своего столетнего юбилея, покинув этот мир 8 апреля 2011 года. Имя этого человека широко известно во всей России и за рубежом. Он — заслуженный работник культуры РСФСР, почетный профессор Хабаровской государственной академии экономики и права, почетный гражданин города Хабаровска, награжден орденом Отечественной войны II степени, девятью медалями. Дальневосточный зоосад носит имя Сысоева.

Деятельность Всеволода Петровича известна за рубежом. Его биография занесена в пятнадцатый том энциклопедии «Выдающиеся люди» Международного биографического центра в Кембридже (Великобритания).

 

 

 


 

 

 

Светлана ФУРСОВА

 

Разговор с Софоклом

 

 

Книга Валентины Катеринич «Двенадцать сюжетов», выпущенная Дальневосточной народной академией, объединила под своей обложкой двенадцать статей, посвященных творчеству местных поэтов и прозаиков. Написанные и опубликованные в разное время и в различных изданиях статьи, по определению автора, не претендуют на наукообразность, но в занимательной форме отражают то, что происходит в литературе Дальневосточного региона сегодня и сейчас.

Окончив два университета, Валентина Катеринич более 30 лет проработала латинистом на кафедре ХГМИ, сочетая преподавательскую деятельность с научной. «Удовольствие быть латинистом, — пишет в предисловии к книге Катеринич, — бесконечное, и оно становится все более изысканным благодаря давящему на нас прогрессу. Быть латинистом в современном гуманитарном пространстве — это еще и возможность сохранить свою «тайную свободу», и уклониться от обязательной марксистско-ленинской идеологии… В общем, свободный бег по обочине».

Однако в конце 80-х Катеринич «в чаянии новой жизни» и уже в качестве «вольного филолога» принялась за литературное краеведение, как она называет свои опыты в жанре местного литературоведения. Одновременно она пробует себя как рецензент книжных новинок, редактор-составитель поэтических сборников, автор предисловий к ним. В 1999 году в журнале «Знамя» вышла ее статья «В городе Удачинске» о литературной картине Хабаровска.

Вот к ней-то в руки весной 2002-го волею случая попадает рукопись перевода трагедии Софокла «Царь Эдип», сделанного Александром Мещеряковым. «Эдип» в его переводе стал одним из последних «сюжетов» Валентины Катеринич и последним Словом Александра, который, к сожалению, рано ушел из жизни.

Мне бесконечно жаль, что этим двум людям не довелось познакомиться при жизни Мещерякова, хотя они жили в одном городе и ходили по одним и тем же улицам. Убеждена, что Александр, который обладал энциклопедическими знаниями, феноменальной памятью и немалым интеллектом, в лице лингвиста, кандидата филологических наук Валентины Николаевны Катеринич нашел бы идеального собеседника. То, что спустя несколько месяцев после гибели поэта его рукопись стала предметом научного изучения и темой литературной статьи Катеринич, — тому подтверждение.

Из статьи В. Н. Катеринич: «Нельзя не откликнуться на эту героическую попытку актера, режиссера, поэта, мастера художественного чтения Александра Мещерякова (1956–2002), благодаря которой трагическая муза Мельпомена оставила свой след в наших холодных снегах. К сожалению, при жизни мне не приходилось лично встречаться с А. Мещеряковым, но я была зрителем его спектаклей в театре «Галерея» (запомнилась композиция по стихам Бродского «Ниоткуда с любовью») и слушателем его литературных чтений на радио (чего стоит юбилейная передача о Пушкине!). Он успел прочесть по радио Михаила Булгакова, Венедикта Ерофеева, Владимира Войновича и еще многих. Сам же писал стихи (незадолго до смерти в Хабаровском фонде культуры вышел его поэтический сборник «Порядок вещей») и переводил Софокла. Сверхзадачей его жизни было перевести «Эдипа», поставить спектакль и сыграть в нем главную роль. Первую часть он выполнил, перевел трагедию Софокла, затратив на это двадцать лет».

«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…» — писал Федор Тютчев. Думаю, что, впервые прикоснувшись к тайне греческого языка, Александр вряд ли предполагал, во что выльется это его увлечение. Окончив актерский факультет Владивостокского института искусств, он долго скитался по городам и весям и, несмотря на то что театром увлекался с детства, был нетипичным представителем этой профессии: много читал, знал, имел склонность к языкам, что в актерской среде не приветствуется, ибо бытует мнение, что ум актеру ни к чему. Отчасти по этой причине, а главное — в силу своего бунтарского характера Мещеряков рано стал интересоваться режиссурой. Однажды, служа актером в Крымском академическом русском драматическом театре им. Горького и получив роль Вестника в трагедии Еврипида «Медея», предложил сыграть ее на греческом языке. Это был вполне режиссерский ход, оправданный тем, что Вестник прибыл из другой страны, а значит, иностранец. Александр выписал книгу из Ленинской библиотеки, в одном из букинистических магазинов Симферополя купил греческо-русский словарь 1899 года и сел за перевод. Любопытно, что словарь — увесистый старинный фолиант — судя по штемпелю на титульном листе, попал на крымский книжный развал из Псковской духовной семинарии.

Осуществив подстрочный перевод монолога, Саша стал учить текст. Сразу оговорюсь, что новаторское предложение молодого актера не встретило понимания у художественного руководства театра. Спектакль «Медея» был поставлен на малой сцене Академического театра по скучным традиционным канонам и не оставил в истории отечественного театра сколько-нибудь заметного следа. Но первый настоящий опыт не прошел даром для переводчика. С трагедией Софокла «Царь Эдип» издания 1892 года, снабженной «Ключом к лирическим размерам», с комментариями и объяснениями профессора императорского Санкт-Петербургского университета Федора Зелинского он не расставался уже до конца. Стопка тонких ученических тетрадей, исписанных греческими словами и их переводом, — результат непрекращающейся работы ума.

Стоит ли говорить, что, когда Мещеряков поступил в Высшее театральное училище им. Щукина при Вахтанговском театре, первый режиссерский проект, который ему пришлось защищать, был «Царь Эдип». Тогда же он вновь вернулся к переводу.

Из статьи В. Н. Катеринич: «Прежде всего Мещеряков изменил традиционное название трагедии на «Эдип тиран»… Нетрудно представить те побуждения, которые вдохновили на новый перевод: человек конца XX века хотел осмыслить этот страшный исторический опыт через древнюю трагедию, которая сама по себе загадка и остается таковой. В самом деле, если Эдип не виновен, зачем он ослепляет себя? Ответов на этот вопрос накопилось много».

После окончания Щукинского училища Александр ставил спектакли в Симферополе, Петрозаводске, Пензе, Комсомольске-на-Амуре. Знаток и ценитель литературы, он собрал в своем доме в Крыму уникальную библиотеку (какова сейчас ее судьба?), писал стихи. Но мысль закончить начатый перевод, поставить трагедию на сцене и, может быть, самому сыграть главную роль не оставляла. В своей режиссерской экспликации он видел Эдипа одетым, как прокуратор Иудеи Понтий Пилат из булгаковского романа, в белый плащ с кровавым подбоем.

Из статьи В. Н. Катеринич: «Вообще по отношению к пьесе и постановке у Мещерякова парадоксально сочетаются два намерения: приблизиться к подлиннику и приблизиться к современному прочтению. Как переводчику ему удается первое, как режиссеру (увы, потенциальному) — второе… Цитата из режиссерского проекта: «Трагедия Эдипа началась с того, что он на скрещении дорог убил неизвестного старика, оказавшегося его отцом. И дело не в том, кого убил, дело в том, что убил. Убил просто так, за здорово живешь неизвестного странника и всех его спутников. Все остальные беды Эдипа — только следствие. И в результате следствия он приходит к причине: его несчастия — ВОЗМЕЗДИЕ ЗА БЕССМЫСЛЕННОЕ УБИЙСТВО».

…В режиссерской экспликации сказано также, что в трагедии можно увидеть не одну, а три истории.

Первая — просто о человеке… который неустрашим в поиске истины, какой бы ужасной она ни была. Ослепив себя, Эдип делает наглядным невежество человека. Но в этом мраке он постигает иной свет, приобщается к неведомому миру. Знание неведомого — уже прозрение.

Вторая трагедия, рассказанная в пьесе, это трагедия власти. Отсюда и более точный перевод заглавия «Эдип тиран». Дело в том, что получившего власть по наследству греки называли базилевсом, а захватившего ее иным путем — тираном. В контексте трагедии Софокла понятие «тиран» еще не несет того отрицательного смысла, что сейчас.

И, наконец, третью историю Мещеряков определяет как детективную. Она могла бы называться «Дознание Эдипа о преступлениях, совершенных им самим…» «Кашу он заварил еще до начала действия, а теперь ее только расхлебывает, пока не дойдет до истины и не узнает, «откуда ноги растут», и не станет Человеком», — весьма не академично формулирует Мещеряков. Так рискованно, но вполне оправданно будущий режиссер выстраивает главную сюжетную линию. Содержанием трагедии является именно расследование и прозрение».

Последние шесть лет Александр Мещеряков, вернувшись в родной город, прожил в Хабаровске, где жизнь, словно испугавшись, что чего-то недодала, подарила возможность реализовать свои возможности максимально. В эти годы Александром были осуществлены постановки спектаклей по пьесам Хармса, Горина, Войновича, Коляды, Саймона. Стихи, написанные от руки и склеенные в самодельную книжку, материализовались в поэтический сборник. На радио и телевидении были подготовлены и озвучены авторские программы: «Проза жизни», «Человеческий голос», «Минувшее», «Прощание с веком», «Пушкин», «Перед смертью в час заката». А в моноспектакле по стихам Иосифа Бродского «Ниоткуда с любовью» Александр выступил не только как режиссер и исполнитель, но в какой-то степени и как соавтор Бродского: настолько тонко понимал и умел донести до слушателей смысл и мелодику поэзии любимого поэта.

В Хабаровске ничто не мешало вернуться к разговору с Софоклом. На своей машинке с западающей буквой «л» Александр печатал первые чистовые экземпляры перевода пронзительной и горькой истории величия, заблуждения и прозрения несчастного царя. За несколько месяцев до Сашиного ухода из жизни мы были в лесу, наслаждались последним теплом уходящего лета, а он наизусть читал и проигрывал сцены из пьесы. «Эдип» летел к концу, и деревья, словно высокий хор в древнегреческой трагедии, склонив в поклоне головы, внимали голосу поэта.

К концу года готовый перевод белоснежной стопкой лег на край стола: труд, на который ушло двадцать лет жизни, был окончен. И оборвалась жизнь…

Из статьи В. Н. Катеринич: «Классика на то и классика, чтобы каждая эпоха прочитывала ее как бы заново. Версия Александра Мещерякова убедительна: человек должен отвечать за содеянное независимо от воли богов или идеологов… Я думаю, что его смелая попытка заслуживает уважения, издания, режиссерского интереса. А нам, его слушателям и читателям, предстоит осваивать его литературное наследие».

 

Архив номеров

Новости Дальнего Востока