Владимир Вейхман. Три жизни Валентина Бянкина

Александр Терещенко. Кто не был в Тоттори, тот не видел Японии

Виталий Голышев. До встречи в эпистолярном жанре!

Владимир ВЕЙХМАН

Три жизни Валентина Бянкина

Однажды в Интернете я наткнулся на сообщение, датированное апрелем 2003 года:

«Великолепный океанский красавец контейнеровоз “Капитан Бянкин” емкостью более чем в тысячу 20-футовых “ящиков” работает сегодня на экспрессной новозеландской линии. То, что строил Бянкин всю жизнь, воплотилось. Механизм, запущенный им тридцать лет назад, работает и сегодня».

Чтобы рассказать об этом замечательном человеке, именем которого назван контейнеровоз, я обратился к отзывам и свидетельствам очевидцев. Результаты поисков я расположил в более-менее хронологическом порядке; получилась своего рода биографическая хроника. Достоверность фактов и событий, которые не подтвеждены документами, целиком на совести автора.

Валентин Бянкин родился в 1929 году в селе Пашково Амурской области, в крестьянской семье. Фамилия Бянкин распространена среди забайкальского казачества, однако разные авторы дают свои версии относительно национальных корней Валентина Петровича.

Одни из его биографов сообщают, что Бянкин имел редкую национальность — гуран. Гуранами называли коренных забайкальцев, потомков от смешанных браков русских с бурятами, тунгусами, эвенками, монголами, маньчжурами. В Сибири их несколько сотен.

Другие утверждают, что его отец, Петр Александрович, по национальности ороч. Свою версию они обосновывают тем, что Бянкин невысок ростом и внешне чуть похож на японца, как и другие орочи. Традиционные занятия орочей, проживающих в Приамурье, — рыболовство и охотничий промысел.

Наконец, третьи причисляют Бянкина к негидальцам — совсем уж маленькой народности приамурских тунгусов (от негидальского «береговой», «прибрежный»).

Когда Валентин был еще совсем маленьким, умерла мать; отец с двумя детьми перебрался в Николаевск-на-Амуре. В первые же дни войны Петр Александрович был призван в армию.

В 1944 году, окончив семилетку, Валентин Бянкин поступил на судоводительское отделение Николаевского-на-Амуре мореходного училища. Курсанты училища находились «на полном государственном обеспечении», и это обстоятельство не для одного только Бянкина было решающим при выборе профессии.

Менее чем за год до окончания училища Валентина Бянкина, которому только что исполнилось восемнадцать лет, приняли кандидатом в члены ВКП(б). Кое-кто намекал, что его приняли как представителя малых народов Приамурья, дескать, чтобы укреплять у них партийную прослойку. Только это было сомнительно: во-первых, какой он малый народ, когда и отец его на самом деле давно из русских русский, а во-вторых, окончив мореходку, не пойдет же он в стойбище оленеводом или охотником. Он пойдет на корабль, где никого не интересует, малый ты народ или какой большой.

С другой стороны, конечно, было понятно, что партийному на флоте совсем другая дорога, чем беспартийному.

После училища техника-судоводителя Валентина Бянкина направили в Дальневосточное морское пароходство (ДВМП) во Владивостоке, которое представляло собой основную тягловую силу, осуществляющую связь «большой земли» с Сахалином и Камчаткой, Чукоткой и Курилами, Магаданом и Восточной Арктикой. На судах ДВМП осуществлялись перевозки, обеспечивающие внешнеторговые связи Советского Союза с Японией и Китаем, странами Юго-Восточной Азии.

Бянкин быстро продвигался по ступенькам служебной лестницы: то ли партийный билет пробивал ему дорогу, то ли незаурядные способности, а скорее всего, и то, и другое. Сам Валентин иногда задавал себе вопрос: почему при назначении на более высокую должность, например старпома, из почти трехсот возможных претендентов выбирали именно его? И не находил ответа, но каждый раз испытывал чувство удовлетворения: значит, он идет верной дорогой, и не за чинами гонится, а просто стремится исправно делать порученное ему дело, и оно получается у него лучше, чем у других. В 1953 году Бянкин поднимается на верхнюю ступеньку — его назначают капитаном парохода «Кузбасс».

Этот грузовой пароход, совсем недавно построенный в Польше, имел довольно внушительные размеры и представлял собой нормальную рабочую лошадку для эксплуатации в дальневосточных морях. Необычным оказался возраст капитана — двадцать три с половиной года. Его сверстники в этом возрасте еще только заканчивали высшую мореходку.

И что только не приходилось перевозить капитану Бянкину! Извозчик — он и есть извозчик: строительные материалы, деловую древесину, муку и генеральный груз (упакованные в тару штучные изделия), но чаще — руду навалом, удобрения или каменный уголь.

В полной мере Валентин Бянкин познал радости и сложности капитанского дела. Его фирменный стиль отличался аккуратной неторопливостью, благодаря которой на ходовом мостике и на палубе не ощущалось нервной суеты, а пароход вписывался в отведенное у причала место так, как будто бы его притягивал магнит, а не вела воля капитана. Были обычны бессонные ночи и дни в тягомотном тумане, когда не сомнительные радиопеленги, а непознанное наукой шестое чувство помогало миновать коварный Камень Опасности в проливе Лаперуза или не сойти с узкого фарватера в мелководном Амурском лимане. Сколько раз мчащиеся по небу перистые облака и стремительно падающий барометр — предвестники приближающегося тайфуна — заставляли еще и еще раз проверять крепление груза, надежность люковых закрытий, запрессовывать балластные танки, изменять курс и сбавлять обороты двигателя.

Но штормы и туманы — это все из области романтики, а повседневный суровый реализм заключался совсем в другом: как погрузить в трюмы на тонну или две больше груза, как, сэкономив топливо, выжать скорость хода больше хоть на десятую долю узла, как сдать груз без претензий со стороны клиентов… И в ремонте ругаться с вечно нетрезвым бригадиром сварщиков, и уговаривать диспетчера дать у причала место получше, и так далее, и тому подобное.

Какие капитанские качества более всего ценил Валентин Петрович? Как-то, характеризуя одного из капитанов пароходства, он сказал: «Дело знает, страны знает, море знает, людей знает. Зря в шторм не полезет, по возможности отстоится, чтобы не подвергать людей, судно, груз опасности. С ним можно смело выходить в любой рейс». Именно так могли сказать и о нем самом, капитане Валентине Бянкине, те, кто соприкасался с ним по жизни, кто знал его в деле.

Вспоминает Юрий Михайлович Вольмер, будущий начальник Дальневосточного морского пароходства, а затем — министр Морского флота СССР:

«Судьба подарила мне возможность лично знать Валентина Петровича, быть его учеником. Будучи курсантом судоводительского факультета ДВВИМУ, с группой однокурсников в июле — ноябре 1955 года я проходил практику в должности матроса 1-го класса на теплоходе “КИМ”, капитаном которого был Валентин Петрович Бянкин.

Экипажу предстояло выполнить снабженческий рейс с заходами в двенадцать населенных пунктов Чукотки и Восточного сектора Арктики. Семнадцатого июля теплоход “КИМ”, имея на борту около пяти тысяч тонн продовольственных, промышленных и строительных грузов, три единицы плавсредств и буксир, снялся в рейс по назначению.

Рейс обещал быть непростым. Это понимали не только опытные моряки, но и мы, тогдашние салаги. Во время стоянки на рейде Уэлена, когда наши плавсредства уже были посажены на грунт и началась их разгрузка, поднялся сильный северный ветер. Нужно было принять все необходимые меры для спасения выгруженного оборудования и одновременно обеспечить безопасность судна.

Шторм продолжался около двух суток. Когда ветер стих, глазам открылась тяжелая картина. Огромные массы торосистого льда, сидящего на грунте, блокировали наши плавсредства, закрыв им путь на чистую воду. Только через два дня удалось освободить их из ледового плена и начать разгрузку…

Что отличало действия капитана Бянкина? Точные команды. Молниеносная оценка ситуации. Собранность, организованность… и хладнокровие. Двое суток, пока море не успокоилось, Валентин Петрович не покидал капитанского мостика».

Восемь лет Бянкин работает капитаном на разных судах, в том числе и на лайнере «Азия» (бывшем Sierra Morena, затем Der Deutsche — «Немец») — пассажирском судне, которое по своим размерам уступало только крупнейшему в Дальневосточном бассейне теплоходу «Советский Союз». «Азия» принимала на борт около тысячи пассажиров и работала на линии Владивосток — Петропавловск-Камчатский.

На лайнере и годы спустя сохранялась добрая память о Бянкине, как о всеведущем и жестком капитане, всегда требовательном, но справедливом руководителе, старожилы команды нередко говаривали: «Тогда, при Валентине Петровиче…»

Была у Бянкина мечта — получить высшее образование. В те годы большинство его коллег да и флотских руководителей считали, что для выполнения обязанностей «морского извозчика» среднего специального образования вполне достаточно. Не таков был Бянкин, и не только, и даже не столько честолюбие им руководило — он смотрел вперед и понимал, что с багажом лишь средней мореходки за техническим прогрессом не угнаться. И в 1959 году Валентин Петрович без отрыва от производства окончил Владивостокское высшее инженерное морское училище по специальности «инженер-судоводитель».

Синие ледериновые корочки новенького инженерского диплома и ромб высшего образования на парадном кителе рядом со значком капитана дальнего плавания вершили достижение давней, еще с первых курсантских дней мечты Валентина Бянкина — стать капитаном самой высшей квалификации. Воображение рисовало новые дальние рейсы на самых совершенных судах, и он мысленно благодарил судьбу за то, что в свое время выбрал дорогу моряка. Но судьба распорядилась иначе, и вскоре ему пришлось сменить зыбкий капитанский мостик на кабинет берегового работника-управленца, стать одним из тех, над кем он беззлобно подтрунивал, называя их «сухопутными моряками» и «чиновниками».

Летом 1961 года Бянкина назначили представителем пароходства в китайском порту Далянь (Дальний). Теперь он отвечал за организацию обслуживания и снабжения судов, подыскание для них грузов и ремонтной базы, контролировал распределение тоннажа, обработку и загрузку флота. Он обеспечивал контакты капитанов судов с портовыми и местными властями, занимался урегулированием их взаимных претензий и разрешением конфликтов, неожиданно для самого себя проявляя качества искусного дипломата и изощренного юриста.

Неожиданно начальник Дальневосточного пароходства Н. Н. Малахов предложил ему должность своего заместителя по кадрам.

— Николай Никитович, ведь я никогда кадровиком не работал, у меня в подчинении больше трех с половиной сотен человек не бывало, так-то все-таки на пассажирском пароходе. А тут — на тебе, добро бы только плавсостав, так ведь тут и судоремонтники, и портовики, и детские садики, и…

— Вот и хорошо, — казалось бы, вопреки логике, возразил Малахов. — Я знаю, ты думал, что я предложу тебе должность зама по мореплаванию, ты бы там себя чувствовал, как рыба в воде: все знакомо, все понятно, и в подчинении сплошь кореша. Что я для легкой жизни тебя в Китай отправлял? Набрался опыта работы с иностранцами, теперь с нашими людьми поработай — это совсем другой коленкор. Вперед посмотри, я хочу, чтобы ты перспективу в своей жизни видел. Ведь ты, в сущности, в возрасте Иисуса Христа, самая пора приступать к главному делу своей жизни. Я твою кандидатуру и в министерстве, и в крайкоме партии согласовал.

В ведении Валентина Петровича оказалось шестьдесят тысяч человек. С превеликим огорчением обнаружил, что никакие учебники по кадровой работе не написаны и, решая вопросы подбора, подготовки, расстановки и оценки кадров, начинать приходится, в сущности, с нуля, опираясь больше на житейский опыт и сложившиеся в пароходстве традиции и наработки. Полтора года в этой должности — отличная школа для управленца. За этот короткий срок он приобрел навыки масштабного мышления, которые вряд ли можно было получить в капитанской должности. И когда начальник пароходства убедился, что работу с кадрами Бянкин освоил, предложил занять должность своего заместителя по эксплуатации, то есть руководителя оперативной деятельностью огромного предприятия.

Бянкин ежедневно, еще до начала рабочего дня, успевал изучить общую диспетчерскую сводку, получить подробную информацию о том, что происходит на каждом из судов пароходства и в портах. К началу диспетчерского совещания он уже был готов изложить свои соображения по поводу развития обстановки, предложить решение возникших проблем и ответить на любой вопрос.

Его лично больше, чем кого бы то ни было, смущало отсутствие базового образования по новой специальности. И он снова идет учиться на заочный факультет Дальневосточного высшего инженерного морского училища, получает второе высшее образование по специальности «Эксплуатация водного транспорта».

В январе 1969 года приказом министра морского флота СССР Валентин Петрович Бянкин назначен начальником Дальневосточного морского пароходства, огромного предприятия с транспортными и пассажирскими судами, ледоколами, портами, судоремонтными заводами, учебными заведениями, береговыми службами.

Кое-кого в управлении пароходства назначение Бянкина раздражало: «Подумать только, в тридцать девять лет — и такая высокая должность! Капитан — он и есть капитан, рули себе, куда прикажут. Заместитель начальника — тоже невелика птица, вся ответственность все равно на первом лице. А тут — на тебе, возглавлять такой огромный коллектив! А опыта партийного руководства людьми — с гулькин нос, даже в инструкторах райкома не побывал!»

Бянкин быстро вошел в лихорадочный ритм работы огромного механизма, научился выделять главное и отделять второстепенное, идти на производственно-хозяйственный риск, принимая на себя всю ответственность за решения в условиях неполной, а подчас и недостоверной информации. Он верил в свою звезду удачи, и эта вера его, как правило, не подводила. В коридорах управления, в курилках и на междусобойчиках о молодом начальнике вскоре стали говорить совсем иное: «Он знает каждого капитана по имени и отчеству, знает, где находится каждое из судов пароходства. Разбуди его среди ночи, и он безошибочно скажет, куда это судно следует, какой груз везет и когда прибудет в порт назначения».

Просматривая поданные на подпись документы, Бянкин по возможности не очень вникал в детали каждой бумаги. Да и прочитать полностью все листы штабеля, лежащего с утра на рабочем столе, было физически невозможно, и Валентин Петрович почти механически ставил подпись. Отделы управления пароходством тщательно готовили документы, попадавшие на стол к руководству: все визы согласования были добросовестно собраны, и те, кто их ставил, знали, что головой отвечают за достоверность сведений и качество предлагаемых решений.

Вот и под этим проектом приказа стояли все необходимые визы: партком, местком, начальник отдела кадров, начальник службы мореплавания: «Фронина Николая Васильевича, старшего помощника капитана штатного резерва, уволить по статье… КЗоТ РСФСР…»

«Фронин… — вспомнил начальник пароходства плотную фигуру старпома. — А ведь было время — я ему поспособствовал в назначении на хороший пароход. Мне рассказывали историю его похождений».

…На судах загранплавания, кроме старшего помощника, заместителя капитана и руководителя штурманов и всей палубной команды, был еще первый помощник капитана, в обиходе помполит — помощник капитана по политико-воспитательной работе. Случилось так, что старпом Фронин и помполит люто возненавидели друг друга, главным образом потому, что оба претендовали на исключительное обладание сердцем широкобедрой буфетчицы. Соперничество началось с ядовитых шуточек в адрес друг друга, а в конце концов переросло в банальное мордобитие, за которым не без удовольствия наблюдала дама — надо же, какие мужики из-за меня дерутся! Пожилому капитану конфликт двух представителей старшего комсостава не был нужен, и он попытался уладить его. Увещеваниями и угрозами он добился лишь того, что старший и первый помощники в его присутствии подали друг другу руки, а буфетчицу он пообещал списать с волчьим билетом в первом же советском порту. Но, как назло, захода в советский порт все не было, а конфликт вовсе не погас, а спрятался в тайные изгибы душ командиров, и каждый лишь выжидал случая.

И такой случай представился. В порту одной из стран Западной Африки, где судно сдавало груз, Николай, бог знает как, познакомился с изящной француженкой, как в песенке Городницкого о жене французского посла. Первый помощник, разумеется, это углядел и доложил капитану о нарушении старшим помощником правил поведения советского моряка за границей. Капитан сделал то, что по этим правилам и должен был сделать: запретил Фронину сход на берег и приказал вахтенной службе ни в коем случае не выпускать старпома с борта судна.

Но в сердце Коли тяга «к жене французского посла» была сильнее капитанского запрета. Ночью, когда только одинокий вахтенный у трапа следил, чтобы никто не сходил на берег, Коля прихватил ремешком к голове шорты, тенниску и сандалии и по манильскому швартовному концу спустился, как обезьяна, с носа судна на бетонный причал.

Утром хватились — старпома на судне нет! Капитан приказал обыскать весь пароход от киля до клотика, но поиски не дали результата. Пришлось обращаться в местную полицию.

Однако в Западной Африке, как и в Советском Союзе, бюрократическая машина раскручивается медленно, и, прежде чем полиция что-нибудь успела предпринять, Коля появился на причале и направился к трапу. По поводу поднятой шумихи он высказал капитану и помполиту крайнее неудовольствие: подумаешь, ночью мне не спалось, я пошел погулять как свободный человек свободной страны — читайте декларацию ООН о правах человека! Капитан читать декларацию ООН не стал, а приказал запереть Колю в каюте, приставив к двери вахтенного матроса и велев ему ни под каким предлогом не выпускать проштрафившегося старпома.

Как только судно вышло из внутренних морских вод зарубежного государства и можно было открыть работу радиостанции, капитан послал шифрованное сообщение начальнику Дальневосточного пароходства и министру морского флота СССР с просьбой дать указание, что делать с содержащимся в изоляции нарушителем, предпринявшим попытку остаться за границей — возможно, с требованием политического убежища.

В министерстве морского флота изучили дислокацию судов, находящихся в Центральной Атлантике, и предписали капитану уклониться от планового маршрута и следовать в заданную точку для встречи с танкером, направляющимся в Новороссийский порт.

Николая со всеми мерами предосторожности (не только в силу требований техники безопасности, но и чтобы этапируемый не предпринял какую-нибудь провокацию) передали на борт танкера, где так же поместили в изолированное помещение с вахтенным у запертой двери.

В Новороссийске Колю Фронина вместе с засургученным пакетом передали под расписку с рук на руки представителю Приморского УКГБ, специально для этого прилетевшему из Владивостока.

Еще в самолете следователь КГБ пришел к выводу, что Коля Фронин опасности для общества не представляет, и по прилету во Владивосток отпустил его домой.

— Да… — Бянкин недовольно поморщился. — Драка с помполитом, вечные какие-то истории с бабами, тьфу, с женщинами. Куратор из КГБ сказал, что «опасности для общества не представляет», а секретарь парткома настаивает: “…выжигать каленым железом…”.

Бянкин нажал клавишу коммутатора прямой связи.

— Начальник службы мореплавания слушает, — раздалось в динамике.

— Ты мне скажи, как этот старпом, Фронин?

— Вы же знаете, Валентин Петрович, о его историях с женщинами.

— Я тебя спрашиваю не о женщинах, а о старшем помощнике капитана Фронине!

— Да что, хороший старпом, перспективный, грамотный, со своими обязанностями превосходно справлялся. Мы его на выдвижение планировали.

— Вот что. Подготовь проект приказа: Фронину — выговор. Ну, формулировку сам подыщи. Что-нибудь вроде «За самовольное оставление судна во внерабочее время».

А уже подготовленный проект приказа Валентин Петрович скомкал и бросил в корзину.

Вглядываясь в фотографии, сделанные в разные годы жизни Бянкина, отмечаешь: широкоскулый, глаза немного раскосые, лоб с небольшими залысинами. Со временем складка губ становилась все жестче и свидетельствовала о характере целеустремленном, требовательном к себе и к людям. Когда на снимке он вместе со своими коллегами, видно, что он небольшого роста.

Со дней поступления в училище Бянкин любил морскую форму и умел ее носить со свойственной настоящим морякам щеголеватостью. Но когда грузишь или выгружаешь уголь, тут уже не до щегольства, а обычная одежда — стеганый ватник, поношенные брюки с засунутыми в растоптанные сапоги штанинами.

Если же надо было с корреспондентами побеседовать или явиться к начальству в пароходство, Бянкин одевался не просто со вкусом, но, можно сказать, с изяществом. В особенности Валентин Петрович умел носить форменную фуражку: пока был капитаном, ее тулья была чуть примята, а когда стал начальником, уже не позволял себе таких вольностей, и фуражка — в чехле ли, без чехла ли — была на его голове с верхом безукоризненно круглым, как нимб у архангела.

Людям Валентин Петрович запомнился простым, даже скромным человеком. Вернувшись из удачного загранрейса, он раздавал друзьям и знакомым мелкие сувениры: фирменную зажигалку, пачечку американской жевательной резинки, миниатюрный японский радиоприемник или бутылку «Никка-виски». Уже будучи капитаном, он получил свою первую — и единственную — квартиру. Нет, не получил, а сам, своими руками построил. У пароходской стройконторы сил на строительство жилья для очередников не хватало, и тогда было решено, что каждый из претендентов на двухкомнатную квартиру должен лично отработать на строительстве тысячу часов. Капитаны, старшие механики, работники управления суммировали отпуска и выходные дни, приходили на стройку после основной работы, овладевали строительными профессиями — от подсобников до штукатуров-маляров — и за год справились с поставленной задачей. Отсюда, с улицы Уборевича, 22, начальник пароходства ежедневно ходил пешком на службу.

…Кто бы мог поверить, что этот мужичонка в видавшем виды малахае и несуразном кожушке и есть могущественный начальник пароходства? Когда Бянкину удавалось вырваться на зимнюю рыбалку, в нем словно оживали инстинкты, заложенные предками из древнего Приамурья. Он сидел на ящичке около лунки, пробуренной во льду залива, и одну за другой таскал из нее крупные рыбины — нерестовую навагу. А весной, когда сходил лед, с бреднем шел с товарищами вдоль берега и после священнодействовал, как тунгусский божок, определяя по жребию, кому достанется та или иная кучка корюшки, остро пахнущей свежим огурцом. На рыбалке Валентин Петрович отдыхал душой, словно возвращаясь в довоенное детство, которое через годы уже не казалось таким бедным и бесприютным.

Наталья, единственная дочь Валентна Петровича, вспоминала:

«Дачи, машины у нас не было. Отец говорил: «Как я могу иметь дачу, если мои люди живут в бараках». Свободное время отец проводил на природе. Мы ездили на острова, рыбалку, собирали черемшу, грибы. Но отдыхал отец редко, все время проводил на работе. Даже в выходные приходил в пароходство и брал с собой внучку Машу. Усаживал ее в отдельный кабинет и давал задания что-нибудь нарисовать. Да и сам отец учился всю жизнь...»

…Одной страсти Бянкин был беспредельно предан — своей работе, в которой у него выработался свой, особенный бянкинский стиль. Его отличала быстрота и безбоязненность в принятии решений. Цепкая память, которой могли бы позавидовать нынешние компьютерные серверы. Умение выдвигать людей и доверять им самые ответственные задачи.

Ветеран пароходства Ефим Моисеевич Гольдберг вспоминал, как Бянкин попросил его зайти в кабинет:

«…Разговор был коротким, но характеризовал стиль его работы, быстроту принятия решений и безошибочность в подборе людей.

— Заболел товарищ, который должен был поехать представителем пароходства в порт Зеленый Мыс на Колыме, предлагаю поехать вам.

В растерянности от неожиданного предложения я пробормотал:

— Но я никогда не работал на берегу, тем более в северном порту.

На что он заявил:

— Ничего, справитесь. Я знаю, что делаю. Мне некогда. Да или нет?»

Виктор Михайлович Миськов, ставший впоследствии генеральным директором акционерного общества «Дальневосточное морское пароходство», Почетным гражданином Владивостока, рассказывал:

«Валентин Петрович Бянкин был чуть старше меня… Он стал моим крестным отцом в профессии: именно он назначил меня, молодого старпома, капитаном, направив на теплоход “Армавир” — старенький, плохонький… Я его просил, мол, Валентин Петрович, я иду в первый рейс капитаном… Дайте мне для начала современное судно. А тот мне отвечает: «На современном пароходе и дурак сможет плавать, а ты на этом попробуй».

Вспоминает Виктор Андреевич Васянович:

«…В 23.30 в Находку мне вдруг позвонил из Владивостока тогдашний начальник Дальневосточного пароходства Бянкин, сказал, чтобы в восемь утра я был у него в кабинете. Я бросился искать шофера, нашел его в три ночи. А в пять утра выехали. Так что в восемь я был уже у Бянкина.

— Вот мы посоветовались с краевым комитетом партии, — сказал он с ходу, — и решили назначить тебя начальником Восточного порта…»

Теперь в порту Восточном стоит памятник В. А. Васяновичу.

Но Бянкина сделали тем самым, знаменитым Бянкиным не его незаурядные организаторские способности и феноменальная память, а отличавшее его от других дарование смотреть далеко вперед, благодаря которому он смог поймать ветер века, наполнивший паруса руководимого им предприятия.

Не то чтобы раньше других Бянкин понял и оценил значение морских контейнерных перевозок, но он первым приступил к целенаправленному их внедрению. Отправка в контейнерах — современный, наиболее экономичный и безопасный вид грузоперевозок. Товары не требуется перегружать на всем пути от изготовителя или иного их поставщика практически до дверей магазина, до потребителя. Конструкция контейнеров прочна и герметична, контейнеры удобны для складирования. Они незаменимы при перевозке несколькими видами транспорта — морским, железнодорожным, автомобильным. Морские контейнерные перевозки дешевле других видов транспорта, они многократно сокращают затраты времени на стоянку судов в портах под погрузкой-выгрузкой.

За рубежом перевозки морем грузов в контейнерах уже активно использовались, а руководство советского морского флота заняло выжидательную позицию: уж больно велики хлопоты по их внедрению. Нужен парк стандартных контейнеров, необходимы суда, приспособленные для их перевозки, специальные терминалы в портах. Не была отработана нормативно-правовая база контейнерных перевозок, не существовало автоматизированной системы слежения за оборотом контейнерных грузов…

Нужно было обладать смелостью и настойчивостью Бянкина, чтобы решиться на первые практические шаги по контейнеризации морских перевозок. И, пожалуй, всего труднее оказалось преодоление психологической неготовности руководителей министерства к преобразованиям. Бянкин со своими инициативами не давал им спокойно жить: он то затевал переоборудование лесовозов под перевозку контейнеров, то без разрешения «сверху» расходовал инвалюту на установку специальных креплений на судах, поступавших из новостроя. Когда были получены первые суда, оказалось, что непонимание чиновниками самой сути контейнерных перевозок доходило до абсурда: крепления не были предусмотрены, и контейнеры приходилось раскреплять по старинке, с помощью тросов, что резко увеличивало затраты времени и труда и сводило на нет преимущества контейнеризации.

Александр Дмитриевич Бурый, ветеран Дальневосточного пароходства, вспоминал: «Наши расходы не могли пройти не замеченными финансовым управлением Минморфлота. Однажды я стал свидетелем такого телефонного разговора Валентина Петровича с чиновником-финансистом:

— Да, я три раза нарушал ваши инструкции и еще буду вынужден нарушать четыре раза.

Чиновник:

— Почему четыре?

Бянкин:

— Потому что мы уже получили три судна без креплений, а по программе пополнения флота ожидаем еще четыре.

Мало того, когда он убедился, что грузоподъемность судов, предназначенных для контейнерных перевозок, используется не полностью, то предложил переоборудовать их на зарубежных верфях со значительным увеличением числа перевозимых контейнеров. Перестраховщики из министерства пытались обвинить Бянкина в нарушении требований безопасности плавания и растранжиривании инвалютных средств. Однако, предъявив точные расчеты, выполненные по его указанию, он добился своего. Безопасность от этого не пострадала, а затраты на переоборудование быстро окупились.

До Бянкина положительные эффекты процесса глобализации в морском судоходстве не были восприняты плановой социалистической экономикой, отечественный морской флот обеспечивал перевозки грузов в каботаже (между портами своей страны) и импортно-экспортные перевозки — как правило, трамповые, то есть осуществляемые нерегулярно, без определенного расписания. Конечно, при этом и речи не могло идти о зарабатывании валюты на перевозках грузов иностранных фрахтователей, особенно в условиях жестокой конкуренции среди грузоперевозчиков в азиатско-тихоокеанском бассейне. Бянкин раньше других осознал преимущества линейного судоходства в условиях бурного роста международной торговли — регулярных (по заранее установленному расписанию) морских перевозок на закрепленной линии с устойчивыми грузопотоками и с оплатой по заранее объявленному тарифу.

Одна за другой открываются судоходные линии под фирменным знаком FESCO (по первым буквам названия «Дальневосточное морское пароходство» на английском языке). Первоначально — между портами Японии и США, затем — контейнерная линия между Японией, США и Гонконгом, далее — между портами Малайзии, Индонезии, Сингапура и Канады. Уже наработана линия между портами Атлантического побережья США, на очереди — линия между Японией, Филиппинами и Австралией. Иностранных фрахтователей привлекают гарантии высокого качества оказываемых услуг, скрупулезная точность поставки судов под погрузку и выгрузку, надежность при доставке партий грузов, гибкие тарифы, обеспечивающие эффективность бизнеса клиентов. Глобально мыслящий Бянкин уже задумал кругосветную экспрессную линию с двумя постоянно действующими потоками судов: один — с запада на восток, другой — с востока на запад.

Работа с потребителями на принципах партнерства и сотрудничества обеспечила конкурентоспособность бренда FESCO на международном рынке транспортных услуг. Валютная выручка пароходства резко пошла вверх, а сам Валентин Бянкин стал известен среди зарубежных контрагентов и менеджеров как солидный бизнесмен.

Но для новых условий эксплуатации флота, которые насаждал Бянкин, катастрофически не хватало квалифицированных специалистов. На соответствующие должности выдвигались, как правило, капитаны, которые постигали истины, необходимые для дальнейшей работы, методом проб и ошибок. Да и сам Бянкин был из таких. Но в новые времена бывалым мореходам этого багажа знаний и опыта было явно недостаточно. Им были незнакомы даже азбучные понятия, такие как «транспортная логистика» или «мультимодальные перевозки».

Бянкин буквально «пробил» открытие в Дальневосточном высшем инженерном морском училище нового факультета — «Эксплуатация водного транспорта», и из первого же выпуска забрал себе самых перспективных ребят.

Чтобы вчерашние курсанты у самой жизни набрались опыта эксплуатации флота в современных условиях, Бянкин направил их на лучшие суда пароходства, где ввел не предусмотренную ранее штатным расписанием должность суперкарго — грузового помощника капитана. Молодой специалист, поработав на этой должности, постигал особенности различных регионов и судов, осваивал условия перевозки различных грузов, нарабатывал личные контакты с морскими агентами, брокерами, морскими администрациями портов. После такой «стажировки» он приходил на береговую работу в подразделениях пароходства, где, как правило, показывал себя с самой лучшей стороны.

Серьезные испытания выпали на долю Валентина Петровича в 1972 году, когда американцы установили минную блокаду портов Вьетнама, куда заходили советские суда. Он взял на себя ответственность за решение не выводить суда из опасной зоны. Надев каски и приготовив систему пожаротушения к немедленному использованию, моряки продолжали выгрузку даже во время налетов американской авиации, когда бомбы рвались рядом с бортом судна, а осколки пролетали над головой.

Всю вьетнамскую эпопею кабинет начальника пароходства напоминал штаб боевых действий. Непрерывно отслеживалась обстановка, оценивалось положение не только дальневосточных судов, но и черноморских, оказавшихся в районе морской блокады и во вьетнамских портах. Нужно было немедленно реагировать на поступавшие донесения о минировании фарватеров, разрывах бомб и пожарах на стоящих в порту судах, пробоинах в их бортах, гибели членов экипажей. Постоянно поддерживалась связь с Москвой, которая по поступавшей информации предпринимала дипломатические демарши.

Как дань памяти морякам, погибшим при налетах, их имена были присвоены дальневосточным и черноморским судам. За обеспечение Вьетнама необходимыми грузами и проявленное при этом мужество в 1973 году звание Героя Социалистического Труда присвоено работникам, несомненно, достойным, но выбранным по обычной разнарядке: один капитан, один стармех, один боцман.

Николай Цах (при Бянкине — инженер-диспетчер ДВМП, затем — начальник Владивостокского морского торгового порта, впоследствии — министр транспорта Российской Федерации) с горечью говорил: «Завистники и «доброхоты» в Москве и на местах сделали свое черное дело. Труд Валентина Петровича, его неоценимый вклад в борьбу вьетнамского народа за свою независимость не был отмечен. Никак! Все получили награды — причастные и непричастные. Даже я, как начальник порта. Обошли только его».

Бянкин — человек не просто самолюбивый, но, что скрывать, и честолюбивый. Он знал, что был представлен к званию Героя Соцтруда. И хотя никогда никому не жаловался, отказ больно резанул его по сердцу.

Вообще-то наградами Валентин Петрович не был обойден. Свой первый орден Ленина он получил еще будучи капитаном, второй — через пять лет работы в должности начальника пароходства. А между этими награждениями — орден Трудового Красного Знамени. Ну, само собой, еще юбилейная ленинская медаль и знак «Почетный работник морского флота». И по линии советских органов его продвигали, как полагалось руководителю крупнейшего предприятия Приморского края: сначала районный Совет депутатов трудящихся, через неполных два года — Владивостокский городской Совет, еще через четыре года — Приморский краевой Совет. Потом еще раз тот же Совет и наконец Бянкин — депутат Верховного Совета РСФСР.

Соответственно шло продвижение и по партийной линии: член Приморского краевого комитета КПСС и бюро крайкома, делегат съезда партии. Когда только времени хватало, чтобы справляться со всеми этими обязанностями: числиться в этих органах формально Бянкин по природе своей не мог.

Осознавал ли Валентин Петрович двойственность своего положения? С одной стороны, он — руководитель крупнейшего государственного предприятия, член коммунистической партии с восемнадцати лет и безусловный проводник ее идей.

А с другой — типичный рыночник, целью деятельности которого являлось получение прибыли за счет транспортных услуг, предоставляемых на мировом фрахтовом рынке. Наверняка кто-то из упертых сторонников социалистической системы хозяйствования и просто завистников в душе, а то и в доносах, называл его «торгашом», «капиталистом», «буржуем».

Первый секретарь крайкома партии В. П. Ломакин считал, что бизнесмен Бянкин вполне уживался с коммунистом Бянкиным. Но на деле этого не должно было быть. Коммунистическая идеология и опирающаяся на нее командно-административная система управления не давали возможности талантливому хозяйственному руководителю в полной мере проявлять творческую инициативу.

Самым жестоким ударом по Дальневосточному морскому пароходству и лично по В. П. Бянкину была гибель со всем экипажем одного из самых больших судов ДВМП — теплохода «Тикси».

Теплоход следовал с грузом талька из Австралии в Японию. 22 марта 1974 года, за сутки до ожидаемого времени прибытия в порт назначения, капитан направил в пароходство радиограмму, что при изменении курса судно получило большой постоянный крен (очевидно, произошло смещение груза) и информировал о принимаемых мерах. Менее чем через полчаса связь оборвалась — скорее всего, громадное судно мгновенно опрокинулось.

При таких авариях обычно никому не удается спастись. Несколько суток Бянкин не выходил из управления, руководя поиском. Найти никого не удалось. Очевидцы рассказывали, что выглядел он сильно подавленным, когда должен был лично сообщить о произошедшем родственникам сорока пяти погибших членов экипажа. А наедине с собой он сотни раз пытался ответить на вопрос: все ли он сделал, чтобы не допустить трагедии? И хотя никакой реальной вины за ним не было, перед его мысленным взором навязчивым видением снова и снова возникали лица людей, навсегда оставшихся на морском дне.

Как заметил Н. П. Цах, в партийном руководстве края — и не только — копились отрицательные заряды: «Не сидели без дела и недоброжелатели из пароходства. Анонимки, доносы, прочие документы подобного характера ложились на столы руководителей Приморского края и Минморфлота с завидной регулярностью… Что могло раздражать в Бянкине? Его самостоятельность? Его “неуправляемость”? Его удачливость? Почтение, с которым относились к нему заокеанские магнаты-грузоперевозчики? Он организовал работу FESCO так, что у некоторых от черной зависти перехватило дыхание. Контролировал валютные потоки. Отсекал от них людей недобросовестных и нечестных».

Со стороны производственной деятельности к Валентину Петровичу трудно было подкопаться. Тогда его недруги решили зайти со стороны, где по части компромата они были мастерами. А если подлинного компромата не обнаруживалось, то его надо было сфабриковать.

Люди из ближайшего окружения Валентина Петровича, рассказывая об эпизоде, послужившем поводом для отрешения его от должности начальника пароходства, как будто бы что-то недоговаривали. Впрочем, лучше дать слово им самим. Корреспондент «Известий» Владимир Шмыгановский:

«В тот роковой день, когда оборвалась его блистательная карьера, «доброхоты» сделали все, чтобы он «пропустил рюмочку», потом оставили Валентина Петровича закрытого в номере гостиницы. По моим сведениям, он встречался в тот день с гремевшим тогда на всю страну поэтом Расулом Гамзатовым, которого трезвым я вообще не видел. Но стихотворцу — лауреату Ленинской премии все сходило с рук».

Довольно странная версия! Ну, закрыли человека в номере гостиницы. Что же, он выйти не может? Нет ключа? Да достаточно позвонить дежурной по этажу.

Лидия Петровна Кашура, жена лучшего друга и соратника Валентина Петровича, ссылается, так сказать, на первоисточник: «…Он стал рассказывать. Не столько мне, сколько, видимо, для себя. Чтобы самому разобраться, что же произошло. Накануне он вылетел в Москву, чтобы принять участие в торжественном заседании по случаю Дня работника морского флота СССР. Было запланировано его выступление. В гостинице его навестили заведующий отделом транспорта крайкома партии Уколов и два других сотрудника крайкома. Пригласили выпить по чашечке кофе. Разумеется, с рюмочкой. Первая — за праздник. Вторая — за успехи пароходства…

— Утром встаю. Собираюсь в министерство. Снова стук в дверь. В руках у вчерашних гостей бутылка вина: «Выпей. Потом подойдешь. Мы тебя отметим». Выпил («Я никого не хочу обвинять — виноват сам»). Прилег. Тут распахивается дверь номера. На пороге «друзья». На этот раз не одни, с фотографом. Тот фотографирует. И все — компромат собран. Механизм его рассылки в нужные места сразу же заработал».

Вот это ближе к правде, но еще не вся правда. Ну, подумаешь, сфотографировали человека, чтобы его скомпрометировать? Ну и что? Он пьяный был? Он лежал в одежде на постели? Грош цена такому компромату!

Во-первых, от фотографии коньяком не пахнет — поди, докажи, что «объект» находился в нетрезвом состоянии. По позе или по выражению лица? Да я назову сколько угодно примеров, когда случайно попавший в кадр человек выглядел… ну, скажем, не очень фотогенично. Только и всего.

А, значит, остается единственный вариант: Валентин Петрович был в гостиничном номере не один! Да это же верняк! Тут и поза, и одежда — все будет работать на «заведующего отделом крайкома партии» и сопровождающих его лиц! Мышеловка захлопнулась: тут и три свидетеля, и даже обличающий фотодокумент.

Мог ли Бянкин после этого сюрприза явиться пред очами высокого начальства?

Лидия Петровна продолжила:

«…А тут еще интрига в министерстве закрутилась. То ли сам министр Гуженко, то ли кто-то из его замов взъелись. С местной подачи, разумеется. Недоброжелатели у Валентина Петровича в ДВМП были. Один секретарь парткома пароходства чего стоил!

…Многие после того собрания остались в недоумении. Его секретарша Нелли Михайловна удивлялась: «Человек каждый день с утра до вечера на работе, у всех на виду, и вдруг алкоголик?»

Вот рассказ Юрия Ивановича Островского, который сменил Бянкина в должности начальника ДВМП:

«Официальная версия гласит, что, будучи в командировке в Москве (ко всему прочему Валентин Петрович был депутатом Верховного Совета РСФСР), он напился в гостинице и не явился на обсуждение некоего важного вопроса чуть ли не к предсовмину СССР Алексею Косыгину. Во всяком случае, сразу по возвращении из Москвы был проведен пленум парткома пароходства, а следом и общее собрание коллектива управления, на котором один из секретарей крайкома, ведавший транспортом, обличал Бянкина в аморалке и алкоголизме… Вопрос стоял по-партийному прямо и просто: о целесообразности дальнейшего использования тов. Бянкина в должности начальника пароходства. Выводы партийного органа понятны, министерством они были приняты к исполнению неукоснительно. Было это в марте 77-го…»

Когда на закрытом партийном собрании промывали косточки Валентина Петровича, он ни слова не сказал в свое оправдание. Он сидел, опустив голову, и почему-то вспоминал давнюю историю со старпомом Фрониным. Нет, не нашлось никого, кто бы мог теперь сказать о нем самом: «Опасности для общества не представляет…» И особенно горько было, когда те, кого он выдвинул и выпестовал, представлял к награждениям, о ком заботился, кому прощал мелкие промахи, поднимали руку, потупив взор, когда на голосование был поставлен вопрос об отрешении от должности его, Бянкина…

На основании приказа министра морского флота СССР от 13 апреля 1977 г. В. П. Бянкин был откомандирован для дальнейшей работы, в порядке перевода, в институт «Дальморниипроект» заместителем начальника по научной работе. Он никогда больше не доставал из гардероба форменный пиджак с широкими золотыми нашивками, даже на торжественные заседания по праздникам приходил, не надевая ордена и медали.

Сначала Бянкин не мог четко и ясно выразить словами даже самому себе, что вызывало в нем постоянное смутное беспокойство. В институте к нему отнеслись доброжелательно. Никто не задавал ему бестактные вопросы о причине такого резкого перемещения по службе. Никто ни одним словечком не выразил ему явного сочувствия, которого он как сильный человек на дух не принимал. Конечно, в притушенных взорах сотрудников, особенно женщин, он не мог не уловить оттенки то ли любопытства, то ли жалости — но все это было ожидаемо и терпимо. Однако не так уж много времени потребовалось, чтобы Бянкин с его аналитическим умом осознал причину тревожного ощущения. Тишина — непривычная тишина царила в институтских помещениях. Не трезвонили телефоны. Не доносились из динамиков хриплые голоса диспетчеров и капитанов. Никто не сновал по коридорам. Даже заядлые курильщики, кучковавшиеся на лестничных площадках, были немногословны и разговаривали вполголоса. И самое главное — сам ритм жизни учреждения был иной, неторопливый, размеренный, не то, что в управлении пароходства, где в любой миг можно было ожидать появления известий, требующих принятия немедленных решений. Даже вспомнилась песенка из кинофильма «Ошибка резидента»:

А на кладбище так спокойненько,

Ни врагов, ни друзей не видать,

Все культурненько, все пристойненько,

Исключительная благодать…

«Вот и я в этом научном царстве, — подумал Валентин Петрович, — вроде резидента из разведки совсем иной державы… Ну что же, резидент так резидент. Наконец-то появилась возможность всерьез заняться историей Дальневосточного пароходства да и вообще историей русского торгового мореплавания на Дальнем Востоке».

Откуда взялась тяга к этой теме? Бянкин вспомнил, что, когда только стал капитаном, купил толстую книгу с привлекшим внимание названием: «Русские мореплаватели». «Вот, теперь и меня можно включить в список, приведенный в этой книге, — усмехнулся Валентин Петрович. — А кто же из моих предшественников, дальневосточников — деятелей торгового флота попал в список?»

Он старательно перебрал сотни фамилий, выбирая те, которые запечатлены на картах дальневосточных морей: Крузенштерн, Литке, Невельской, Посьет… Но все это были военные моряки, состоявшие на государевой службе. С большим трудом отыскал единственную подходящую запись: «ГЕК, имя и отчество не выясн. (XIX в.), вольный шкипер…». Это что же, торговое мореплавание на российском Дальнем Востоке неизвестно откуда появилось и неизвестно как развивалось?

С той давней поры Валентин Бянкин сначала исподволь, а потом целенаправленно стал собирать материалы по заинтересовавшей его теме. Кстати, выяснились и имя-отчество шкипера Гека: Фридольф Кириллович (1836–1904), а его прямые потомки живут во Владивостоке…

Вот и Крушанов, историк, член-корреспондент, настаивает: «Займитесь этой темой, она совершенно не разработана». И еще пошутил: «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан». Шутка, конечно, плоская, она уместна в устах какого-нибудь аспирантика, но доля истины в ней есть.

Загруженный работой в институте, Бянкин находил время вести поиск материалов в архивах, музеях и библиотеках. Результатом его углубленных исторических исследований стала диссертация «Русское торговое мореплавание на Дальнем Востоке (1860–925 гг.)».

Работоспособности Валентина Петровича нельзя не позавидовать. Историк Бянкин вернул к жизни имена купцов, предпринимателей, капитанов, названия мореходных предприятий, о которых до его исследований было мало что известно, за полтора года написана диссертация, которую он защищает в ноябре 1978 года на заседании специализированного совета Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока. По результатам защиты ему присуждена ученая степень кандидата исторических наук.

После защиты диссертации историк Бянкин ни на день не останавливается, словно стремится наверстать упущенное. Пишет и публикует одну за другой обстоятельные, глубоко аргументированные статьи и очерки о русском судоходстве в контактах с Японией, о морском пароходстве Китайско-Восточной железной дороги и рейсах на Колыму в начале ХХ века, об истории охраны рыбных запасов российского Дальнего Востока и морских катастрофах. Удивляет, что человек, не получивший гуманитарного образования, пишет хорошим русским языком.

В Дальневосточном книжном издательстве выходят его книги: 1979 год — «Русское торговое мореплавание на Дальнем Востоке»; 1981 — «В дальневосточных морях»; 1982 — «Контейнеризация морских перевозок» (в соавторстве с Н. И. Савиным).

Валентин Петрович возглавил секцию мореплавания Приморского филиала Географического общества СССР. Читал лекции по теме «Первооткрыватели Общества изучения Амурского края». Жали очереди на опубликование очерки «Судьба транспорта «Байкал», «Судьба русского парохода «Смоленск», «Первый рейс в Арктику», готова к печати рукопись новой книги «Порт приписки». Все свидетельствовало о том, что Валентин Петрович находился на творческом подъеме.

В его ближайших планах, которыми он в мае 1982 года делится с корреспондентом, и другие интересные темы:

«История дает огромный простор для исследований. С удовольствием роюсь в архивах, беседую с ветеранами пароходства, со старожилами края. Хочется открыть читателю еще немало страниц прошлого, не потерявшего своего значения в современности».

И мало кто знал, как он тоскует по прежнему живому делу, что ему больно смотреть на уходящие в дальние рейсы суда пароходства, на провозимые по улицам Владивостока контейнеры с эмблемой FESCO. Только самые близкие люди чувствовали его тщательно скрываемую неудовлетворенность, может быть, даже тоску по морю, по масштабным делам. И мало кто догадывался, насколько это серьезно. Никто и в слях не держал, что за промелькнувшей грустинкой в его глазах скрывается душевный надлом, казалось бы, так несвойственный этому сильному, мужественному человеку.

В ноябре 1982 года Валентину Петровичу за его книгу «Русское торговое мореплавание на Дальнем Востоке» была присуждена высокая награда — премия имени Семена Дежнева. Эта премия имени была учреждена Советом министров СССР в 1948 году, в ознаменование трехсотлетия открытия С. И. Дежневым пролива между Азией и Америкой. Она присуждалась раз в три года Ученым советом Географического общества СССР за лучшие труды и исследования по географии Северо-Восточной Азии.

Вроде бы Бянкину радоваться надо: отмечен первый же его труд как историка и краеведа, получило достойную оценку его благородное стремление воздать должное тем, кто положил начало отечественному торговому мореплаванию на Тихом океане. Но нет! Отправляющийся в апреле 1983 года за наградой в Ленинград Валентин Петрович не был весел. Закомый московский журналист запомнил его просьбу: «Пговори с министром, пусть он даст мне самое захудалое из наших пароходств, я его быстро выведу в передовые. Напомни ему — мне до пенсии еще далеко, всего пятьдесят четвертый идет...»

Перед отъездом зашел к секретарю институтской парторганизации уплатить партийные взносы. Секретарь удивился: «Валентин Петрович, что вы так торопитесь? Уплатите, когда вернетесь из командировки».

Одна из сотрудниц института потом вспоминала:

«Уезжал он в день, когда коллектив работал на субботнике — убирали территорию вокруг здания. Подошла машина к подъезду, Валентин Петрович вышел на крыльцо, к нему подходили люди с пожеланиями удачной дороги, поздравлениями по случаю награждения. А его, видимо, угнетало предчувствие беды, чего-то нехорошего. Он сказал: “Так не хочется ехать. Что-то тяжело на сердце”. И поехал».

В Ленинграде Бянкин не стал останавливаться, как бывало обычно, в гостинице моряков на Гапсальской, а прошел в порт, благо было недалеко. На новеньком судне «Профессор Хромов», только что полученном в Финляндии и предназначенном для Дальневосточного гидрометеорологического института, Валентина Петровича встретили как родного и предоставили в его распоряжение даже не каюту, а целый судовой лазарет.

В здании Географического общества Валентина Петровича встретили уже в вестибюле. Сопровождающий не спеша повел гостя по помещениям, ненавязчиво обращая его внимание на устоявшуюся роскошь интерьеров. Величественная парадная лестница, по обе стороны которой стены увешаны портретами президентов и других видных деятелей общества, вела на второй этаж. «Литке… Семенов Тян-Шанский… академик Вавилов, — узнавал Валентин Петрович знакомые лица. — И в какую же компанию попал я, парнишка из приамурского села!» Ему стало как-то не по себе. А сопровождающий продолжал представлять все новые диковинки: «Вот мебель — она из прошлого века, специально заказана для Географического общества и превосходно сохранилась. Даже в блокаду, когда люди умирали не только от голода, но и от холода, ни один стул не пошел в печь». Вазы и макеты кораблей, витражи в оконных рамах, картины, изображающие суровую природу Севера, горные и морские пейзажи… Библиотека — уникальное собрание книг, рукописей, карт, атласов… «И куда же я со своей единственной книжкой», — снова промелькнуло в голове лауреата.

В зале заседаний ученого совета Бянкина уже ждали. Вдоль П-образного стола, покрытого зеленым сукном, сидели светила географической науки, в основном весьма почтенного возраста. Президента Географического общества не было — он болел, о чем сообщил лохматый географ, принявший на себя роль председательствующего. Он долго и подробно говорил о заслугах Валентина Петровича, упирая почему-то не на его вклад в историческую и географическую науку, а на его трудовые заслуги, и раза два назвал его бывшим начальником Дальневосточного морского пароходства. Этот титул — «бывший», прозвучавший в устах и других выступавших, больно кольнул Бянкина: «Что они, на поминки мои собрались?» Ему чудилось перешептывание сидевших за столом: «Бывший… бывший…»

После заседания он поехал в порт на трамвае, а не взял такси, чтобы не слышать в шуршании шин злорадное шипение: «…бывшшший …бывшшший…»

Когда он вернулся в лазарет «Профессора Хромова», у него в мыслях вертелось все то же: «Бывший…» А из салона в противоположном конце коридора, где «научники», должно быть, праздновали чей-то день рождения, доносились звуки магнитофона.

Бянкин успел подумать: «Нехорошо как-то получается — на чужом судне, даже не нашего ведомства…»

Газета «Владивосток» двадцать лет спустя напомнила о произошедшем:

«…Вечером 22 апреля 1983-го Валентина Бянкина нашли повесившимся в лазарете «Профессора Хромова». Пришли звать на ужин...»

Повод, побудивший Бянкина добровольно уйти из жизни, до сих пор покрыт тайной. Наверное, это правильно, — он относится к числу сущностей очень личных, интимных, которые должны быть доступны только людям, самым близким для Валентина Петровича. Можно ли назвать тех, кто подвел его к роковому шагу? Талант имеет имя, отчество и фамилию, а посредственность безлика и безымянна.

Потребовались годы, чтобы масштабность личности Валентина Петровича Бянкина была по достоинству оценена. Появились статьи о нем в периодической печати, приморская краевая научная библиотека выпустила сборник воспоминаний его друзей и коллег и провела вечер, посвященный его памяти.

Каждому из нас, простых смертных, судьбой отпущена одна жизнь. И только некоторым незаурядным личностям удается сверх этого урвать у капризной фортуны еще немножко. Валентин Петрович Бянкин прожил три жизни, и каждую из них провел с полной самоотдачей.

В первой своей жизни Валентин Бянкин был курсантом мореходки, штурманом, капитаном, инженером-судоводителем, исходившим вдоль и поперек дальневосточные моря.

Свою вторую жизнь Валентин Петрович прожил как крупный хозяйственный руководитель, новатор в организации морских перевозок, инженер-эксплуатационник, лидер многотысячного коллектива моряков и работников береговых служб и даже как незаурядный предприниматель, бизнесмен.

В третьей жизни раскрылся талант Бянкина как научного работника, исследователя-историка и краеведа, незаурядного литератора и популяризатора знаний.

Значение следов, которые оставила на земле каждая его жизнь, мы, кажется, еще не до конца осознали.

А что же названный его именем контейнеровоз?

В равнодушном Интернете появилось сообщение, датированное январем 2010 года:

«…в Восточно-Китайском море южнее Кюсю в точке 30º 53′ N, 130º 28′ E лишился хода из-за поломки двигателя и в настоящее время лежит в дрейфе контейнеровоз SITC “Keelung” под флагом Гонконга, бывший “Капитан Бянкин” Дальневосточного морского пароходства, Владивосток. Еще до 30 ноября прошлого года на судне был российский экипаж 17 человек, как сейчас — неизвестно.

Контейнеровоз SITC “Keelung” — дедвейт 12713 тонн, постройки 1994, флаг Гонконг, оператор SITC Ship's Management Co. Ltd Циндао, Китай».

Ничего такого особенного с этим контейнеровозом не случилось. Двигатель починили, судно получило ход, и пошло дальше по назначению.

А горький привкус остался: уже посмертно Валентина Петровича преследует язвительная кличка: «…бывший». Несправедливо, что контейнеровоз, на борту которого было написано «капитан Бянкин», продолжает свою морскую биографию под чужим флагом и совсем с иным именем…

Александр ТЕРЕЩЕНКО

Кто не был в Тоттори, тот не видел Японии

Перед уходом на пенсию свой последний отпуск я хотел провести на Камчатке вместе с сыном, который живет с семьей в Санкт-Петербурге. Планировали побывать на месте бывшего Толбачинского извержения, где я и трое моих товарищей в 1975 году были свидетелями рождения вулкана в районе Южного прорыва. Увы, цены на авиабилеты в начале августа подскочили до неприличия. По-видимому, господа из авиакомпаний решили наверстать упущенное и компенсировать «потери» по льготным авиабилетам для пенсионеров-дальневосточников.

Авиабилет от Петропавловска-Камчатского на Командоры (с. Никольское, расстояние, если лететь через Усть-Камчатск, не более тысячи двухсот километров) стоит двадцать шесть тысяч рублей! По этой причине Командоры стали одними из самых труднодоступных островов в мире! А зарплата местных трудяг несравнимо меньше московской. Вот и выбирай, отпускник, куда поехать — смотреть неповторимые достопримечательности любимой родины или обкатанные, всем хорошо известные забугорные.

Посоветовавшись с сыном, мы решили отложить поездку на Камчатку до лучших времен.

Поздний звонок застал меня в постели. Знакомый голос (это была Наталья Батина — «фотографиня» из Благовещенска) сделал заманчивое предложение: есть возможность съездить в Японию по недорогой путевке. Туроператор «ДВ «Фрегат Аэро» предлагал совершить путешествие в составе группы блогеров из Центральной России и Владивостока по маршруту: Владивосток — Донгхэ (Южная Корея) — Сакаиминато — Йонаго — Тоттори — Мисаса — Тоттори — Киото — Йонаго — Мацуэ — Сакаиминато — Донгхэ — Владивосток.

Тоттори — префектура в Японии, расположенная в регионе Тюгоку на острове Хонсю с населением около шестисот тысяч человек. Административный центр — город Тоттори.

Эмблема префектуры — символ хираганы «то», напоминающий летящую птицу. Она означает свободу, мир и развитие префектуры. Цветок префектуры — цветок грушелистной груши. Общество защиты птиц префектуры избрало мандаринку птицей префектуры, а рыбой префектуры стал ложный палтус, он же азиатский паралихт, или глазчатая камбала.

Префектура тонким полумесяцем вытянулась с востока на запад на сто двадцать километров, шириной от двадцати до пятидесяти километров. Окруженные изумрудными соснами, на побережье раскинулись белоснежные пляжи, среди которых — знаменитые дюны Тоттори. Три основных города префектуры — Тоттори, Йонаго и Кураеси — находятся в бассейне трех рек, текущих по равнине, окруженной со всех сторон горами. Теплый климат, прекрасная погода с весны до осени, снежная зима позволяют насладиться природой префектуры в полной мере.

Из Владивостока наша экспедиция стартовала шестого октября на круизном пароме Eastern Dream, по пути планировался заход в Южную Корею. Через два дня мы прибыли в порт Сакайминато в Тоттори.

В Стране восходящего солнца мне уже посчастливилось побывать в начале июня прошлого года в составе группы фотографов Амурского фотографического общества. Та поездка произвела на участников неизгладимое впечатление, материал о ней был опубликован в двух номерах журнала «Родное Приамурье» (Хабаровск).

Наконец мы на пароме. Ужинаем. Шведский стол с корейской кухней за десять баксов.

7 октября

Проснулся на рассвете. По левому борту всходило малиновое солнце.

К полудню подошли к Донгхэ. Встаем на причале. Акватория причальных сооружений чиста, как и сам причал. Ни окурков, ни перламутровых разводов от пролитых нефтепродуктов не видно. Да, это не наш родной порт Владивосток. Если желают люди по-настоящему навести порядок, то у них это получается. Почему бы россиянам не перенять этот опыт по наведению порядка и чистоты в родном отечестве? Сколько уже исписано бумаги и говорено об этом наболевшем вопросе, однако желания решить проблему, похоже, нет ни у властей, ни, разумеется, у народа.

Первым, неожиданно приятным пунктом нашей программы оказался ресторан. Еще бы, мы рассчитывали оплачивать обед самостоятельно, а нас угостила турфирма. Автомобили по тесным улочкам, зажатым садовыми участками и огородами, доставили нас на окраину городка, где в окружении зелени и пруда с отцветшими лотосами оказалось оригинальное сооружение. Весь ресторанный комплекс выглядит красиво и уютно. На поездку ушло не более двадцати пяти минут. Корейская кухня в этом заведении нам понравилась. Под занавес угостили необычным напитком — это был отвар из прожаренного риса с добавлением корицы и перца с сахаром. Напиток подавался в запотевших бокалах с кусочками льда.

После ресторана отправляемся в одну из главных достопримечательностей Донгхэ — сталактитовые пещеры Чхонгок. Великолепно организованный аттракцион. Всем посетителям выдают каски: как оказалось впоследствии — это была не напрасная мера предосторожности. Две широкие лестницы вели в подземелье. Далее они переходили в пешеходные мостки, которые выводят в залы со сталактитовыми наростами, при помощи цветных ламп расцвеченными в различные цвета. То сбоку, то под ногами журчит вода по желобам, не создавая помехи для экскурсантов. Местами проходы настолько низки, что приходится идти, пригнув голову. Вот тут-то и вспомнишь добрым словом устроителей, заботливо предложивших каски. Отмечаю про себя, что все конструкционные материалы: настилы проходов, ограждения, поручни — изготовлены из нержавеющей стали. Конечно, это дорого, зато на века. Фотографировать в подземелье разрешено, чем мы и не преминули воспользоваться.

После сталактитовых пещер едем на морское побережье, где на берегу небольшого живописного залива, окруженного лесистыми мысами и скалистыми островками, разбит парк отдыха со множеством небольших магазинчиков, торгующих в основном рыбой и морепродуктами. Здесь же, у лавок, сушатся на вешалках кальмары, продается пиво и прохладительные напитки. Отдыхающих мало.

8 октября

Первый день в Японии мы провели в городе Сакайминато. Это крупнейший рыболовный порт Японии, родина известных на всю страну комиксов о привидениях. Нас встречает русскоязычный гид Константин, который будет сопровождать экспедицию во время пребывания в Японии. Надо заметить, что город-порт Сакайминато в префектуре Тоттори первым в регионе получил официальное подтверждение статуса свободной экономической зоны. Сакайминато связан регулярным морским паромным сообщением с Южной Кореей (порт Донгхэ) и Россией (Владивосток).

В хмурый полдень, когда временами накрапывал мелкий дождик, на автобусе мы въезжали в центр Сакайминато. Прошлись по улице Привидений до музея автора комиксов про «папу-глаза» — Мидзуки Сигэру. На улице много скульптур героев его комиксов. Первоначально их было всего двадцать три, сейчас их более ста тридцати. Создают и устанавливают их на деньги частных лиц, увековечивая имя мецената на специальных табличках. Люди ходят, любуются, фотографируются. Интересно, что международный аэропорт в Йонаго переименовали, назвав именем главного героя комиксов — Китаро.

Манга — комиксы, их читают вместо книг и журналов. Как пояснил Константин, в холодное время года люди, чтобы согреться (так как в домах отопление отсутствует), обычно заходят в теплый магазин и просто читают комиксы, и никто их не просит быть покупателем, тем более покинуть магазин.

Суть комиксов такова. В горах жили-были муж с женой, детей у них не было. Жена забеременела, пришлось спуститься с гор к людям. Но и внизу супруги жили отдельно от людей да к тому же и тяжело заболели, и некому было им помочь. Вскоре жена умерла. Ее отнесли на кладбище и похоронили. Больной вдовец лежит и слышит, как из могилы раздается детский крик. Поскольку он был еле жив и подняться не смог, то силой воли заставил себя пожертвовать глазом: тот вытек, пошел и вытащил ребенка из могилы. То есть глаз как бы стал отцом мальчика Китаро. Вот такой ужастик сочинил Сигэру.

Многих духов Сигэру взял из сказок, которые ему рассказала бабушка. Автору ныне восемьдесят семь лет.

Вторым объектом нашей программы в Сакайминато стал завод по производству саке, на нем индивидуальный предприниматель производит хорошее вино. Заводик и магазин находятся неподалеку от музея Мидзуки Сигэру. Мы посмотрели производство. Оказалось, что напитка крепостью больше двадцати трех градусов и не бывает и саке — это вовсе не водка, а рисовое вино. А самогон из рисовой бражки называется по-другому. При заводике — магазин, где можно приобрести сливовое вино и саке, а также настоящий рисовый самогон, который закрыт пробкой с отверстием, то есть «бражулька» еще «гуляет» и может пролиться, если бутылка стоит не вертикально.

Мы продегустировали сливовое вино и два вида саке. Кое-что купили в подарок. Отобедали в хорошем ресторане японской кухни и посетили видовую площадку в офисной башне Юмейминато. После этого нас отвезли в Йонаго и поселили в отель Bayside Square Kaike с собственным горячим источником — онсеном. Отель находится на берегу залива, который хорошо виден из окна номера, а также видны волнорезы и заботливо ухоженный берег с японскими соснами.

Нас попросили переодеться в традиционную японскую домашнюю одежду и прийти в банкетный зал. Сказали, что хозяевам будет приятно увидеть нас одетыми по японским обычаям, что мы с удовольствием и сделали после принятия душа и термальных ванн.

Ужин прошел в торжественной обстановке в большом зале. На столах яства были расставлены в большом изобилии, а прислуга все подносила новые и новые блюда. Любопытно, как подавалась пища. Каждому блюду, а они были расставлены на подносе, соответствовала керамическая плошечка, горшочек с крышкой, чашечка или блюдце. Все блюда были искусно оформлены и «просились» на фото. Впервые здесь мы отведали и мраморную говядину, разумеется, парную. Мороженое мясо в Японии, как и рыбу и морепродукты, стараются не употреблять. Все должно быть свежее. Мраморная говядина — нежнейшее мясо черных дайсэнских коров с поистине королевской родословной, с прослойками жира — эксклюзивный продукт префектуры Тоттори, и стоит он дорого.

Гвоздь программы — разбивание бочки с саке! Его разбивали несколько сотрудников департамента по туризму во главе с заместителем директора и представителями нашей экспедиции. По команде, под возгласы присутствующих одновременно по крышке бочки ударяют несколькими деревянными молотками. Проломленные дощечки выпадают и выплескивают саке. Разливали вино деревянными черпаками с длинными ручками в квадратные деревянные плошки, которые нам любезно разрешили взять на память после ужина.

Обслуживали нас две молодые девушки в национальных платьях, а командовала ими, по словам Константина, бывшая гейша. Это было и видно: женщина отличалась от других японок и своими манерами, и внешним видом. В настоящее время она добровольно, по заявлению, выбыла из гильдии гейш, то есть стала свободной женщиной.

Префектура Тоттори до последнего времени была малоизвестна как туристический объект не только иностранцам, но и японцам. Только в последнее время сюда хлынул поток туристов из Японии. Говорят, что именно Тоттори и является настоящей одноэтажной Японией, а не урбанизированные города-миллионники во главе с Токио.

Первый вечер запомнился и аттракционом, на котором выступали атлеты, удерживая поочередно на одной руке, на лбу, на ноге сооружение из бамбуковых шестов с подвешенными фонарями, символизирующими колосья риса. С этим аттракционом продолжатели древней традиции ежегодно выступают на празднике сбора урожая в провинции Тоттори. Под грохот барабанов и ритмичную музыку атлеты, поочередно сменяя друг друга, демонстрируют свое умение удерживать громоздкое сооружение, весящее около сорока килограммов. После окончания представления предлагают повторить этот трюк. Увы, без соответствующей тренировки сделать это нашим добровольцам оказалось не под силу.

9 октября

С утра принимаем термальную ванну. Завтракаем и едем снова в Сакайминато. На этот раз — на квест*.

Сергей Чумичев объявляет общий сбор и оглашает задание на квест: разгадать ребус в письме, которое он сейчас продемонстрирует, перевести его с японского на русский, понять суть, найти реперные точки и обрести, в конце концов, клад. Сергей перевел краткое содержание письма, написанного на японском языке и якобы извлеченного из желудка тунца. Из письма стало понятно, что когда-то давным-давно корабль разбился у берегов Японии. Выжил один матрос по фамилии Шишкин. Спасла и выходила его молодая японка, на которой он и женился. У них родился сын, а отец спустя некоторое время умер. Сына воспитала мать, но, когда пришло время ей умирать, она поведала ему тайну, что якобы существует семейный клад. Как и где его найти — можно расшифровать по этому письму. Сергей отдал каждой команде по одному экземпляру письма и пригласил всех в автобус, чтобы отвезти в центр города.

Высадили нашу команду неподалеку от Железнодорожного и одновременно морского вокзала Сакайминато. Мы сообразили, что здесь должна быть какая-то контора или офис представительства, обслуживающего российский бизнес. Оказалось, что есть бюро информации, где в штате имеется русскоговорящий японский переводчик. Но дословно он перевести письмо не смог. А из того, что он перевел, следовало: «Если вы читаете это письмо, то я не вернулся в Японию. Мой отец один спасся, и выходила его японка. На ней он женился. Когда моя мать умирала, она открыла мне семейную тайну — золотую кошку, приносящую удачу и счастье». Переводчик сказал, что нужно идти по сосновой или каменной тропе. По пути остановиться и отдохнуть, выпить саке. Но как эти слова были связаны по смыслу, никто не мог разгадать. Но блогеры — тертые калачи и, поиграв словами и смыслом, пришли к выводу, что нужно идти в магазин саке, где мы были вчера. Там есть дворик, в котором растут сосны, и именно в этом дворике-саде искать первую подсказку.

Увы, ни в этом магазине, ни в музее Мидзуки Сигэру, где во дворе росла японская сосна, мы ничего не нашли. Сделала подсказку сопровождающая нас Сардана, якутка по происхождению: а почему мы зациклились лишь на этом магазине саке? Разве нет других? Мы ринулись по улице Сигэру искать магазины с горячительными напитками, и в одном из них Иван увидел бутылку из-под саке, из которой торчала записка, где по-русски было написано, что какой-то зять заблудился в трех соснах. Чтобы забрать эту записку, Валентину пришлось купить в этой же лавке коробочку с надписью на русском языке «Купи меня!». Он, не раздумывая, купил ее, заплатив несколько тысяч иен. В коробке была бутылка саке в форме мальчика Китаро — она нам действительно пригодилась.

По-английски зять пишется как: son in law (сын в законе), но если переставить слова, то получится «Lawson», а это ни что иное, как название сети круглосуточных мини-маркетов, которые встречаются повсюду в Японии. Другими словами, следующую подсказку следовало искать в одном из таких магазинов. Но в каком, если они буквально на каждом шагу? С помощью электронного переводчика пытаемся найти, как по-японски пишется «три сосны» и находим это слово. А дальше? Что делать и куда идти? Мы не знали. Наша Сардана опять нас подвела к мысли, что нужно читать и еще раз читать текст, смотреть в выданные Сергеем карты и буклеты, а также играть словами. В итоге, поразмыслив и посовещавшись, приняли наиболее вероятную версию: якобы некий зять заблудился в трех соснах после выпитого саке, а три сосны — это железнодорожная станция по пути из Сакайминато в Йонаго Санбонмацугути (буквально — «выход к трем соснам»). И мы всей командой отправились обратно на вокзал.

Но, когда мы были уже в электричке, нам сообщили, что наши конкуренты уже забрали эту подсказку и едут в Йонаго. Сардана успокоила расстроившихся искателей клада, что еще не все потеряно.

Едем без остановок в Йонаго. На вокзале Йонаго нас ожидал Константин. Он спросил, что мы ему привезли? Валентин отдал коробку, что купил в магазине саке. Константин взял ее и молча нарисовал девять свастик, только не фашистских, а буддистских — и вернул обратно коробку нам. Что это могло означать? Вечность, кладбище (так их на каждом углу можно встретить) или монастыри? Последнее оказалось верным. В Йонаго есть квартал монастырей — и мы бежим туда по подсказке все той же Сарданы. Обошли несколько безлюдных двориков с храмами, где все открыто, и на воротах одного из них Иван замечает записку. Там сказано, что в городе Йонаго живут родственники Шишкина, указаны адрес и телефон.

Мы позвонили по указанному номеру, по-английски ответила японка, спросила, где мы. Ответили, что у гостиницы MAY FEMELI. Она сказала, что это недалеко от ее дома, но у нее уже успели побывать наши конкуренты. Итак, мы опоздали, но борьба не окончена. Женщина приехала к нам вскоре и спросила, где подарок? Мы ей — коробку со свастиками, она нам — игрушечную красную грузовую автомашину. Кто-то догадался, что это почтовая машина и нужно идти на почту.

Москвичка Елена Рожковская, владеющая английским, начала расспрашивать местных, где почта? Прикол: помогали все — и продавцы, что знали английский (нашим конкурентам продавщица цветочного магазина, как ей показалось, не смогла объяснить дорогу, тогда она закрыла свой магазин и отправились пешком, стараясь всячески помочь иностранцам в поиске нужного им объекта), и мотоциклист, и девушки на высоких каблуках, которые готовы были чуть ли не бежать с нами, причем, не один квартал. Радушие, услужливость в хорошем понимании этого слова, вежливость и предупредительность со стороны японцев просто поражали нас.

Короче, почту мы нашли, а там нас опять поджидал Константин. Забрал машинку и вручил коробку, в которой лежало что-то, сказал, что распечатать ее лучше в ресторане. Что мы и сделали по прибытии в ресторан с оригинальной кухней. А оригинальность заключалась в том, что в нем готовили исключительно здоровую с точки зрения гастрономии пищу. Это сейчас очень модно, хотя и дорого, так как все делается из высококачественных, экологически чистых продуктов, и позволить себе такую диету могут немногие.

Сергей Чумичев объявил команду победителя квеста и всем участникам, в том числе и проигравшей команды, вручил ценные призы. Команда, пришедшая первой, в своей коробке обнаруживает ту самую «золотую» фарфоровую кошку из семейной легенды — было решено ее подарить проигравшей команде.

Мы поблагодарили Сергея за придуманную им интересную игру. Пешком возвращаемся в свой отель.

10 октября

Едем за сорок километров в город Мацуэ в буддистский храм, на территории которого захоронены несколько поколений правителей этой провинции. После этого заходим в чайный домик с небольшим садом, которым можно любоваться прямо из помещения, где проходит чаепитие.

В Японии традиционно много чайных школ. Обычное помещение по площади составляет два татами (полтора метра на метр). Если чай пьют группой, то в таком случае назначается ведущий. Сначала подается сладенькая штучка (печенюшка), так как чай горьковатый. Чашка берется в левую руку, а правой поворачиваешь по часовой стрелке, это символизирует оценку красоты посуды. Затем чашку подносят к склоненной голове и нюхают содержимое, делают поклон и пьют с хлюпаньем — это означает, что чай понравился. Длится чайная церемония часа два-три, пока разносчица правильно сядет, разольет чай и подаст, встанет и так далее — и, конечно же, пока всех не напоят согласно церемонии. Помещение чайного домика обычно выходит одной стороной на искусственно созданный садик, которым можно любоваться и делиться своими впечатлениями.

Константин объявил, что мы едем обедать в один из ресторанов, где отведаем мраморную говядину.

Усаживаемся за длинный низенький столик. Газовая жаровня вмонтирована прямо в стол. Приносят мясо, и ты сам его жаришь на жаровне. Это блюдо нам всем понравилось. Разумеется, оно было фирменным в этом ресторане, но далеко не единственным блюдом из морепродуктов и рыбы, которые подавались в большом количестве.

После обеда, как и обещал Константин, едем в самый большой в Японии парк цветов Тоттори. Перед нами — живописный ландшафт. По территории парка курсирует «паровозик» с вагончиками для пассажиров. В центре расположена стеклянная полусфера — крытая оранжерея для особо ценных южных видов. К куполу ведет широкая аллея с клумбами цветов. В оранжерее на двух уровнях устроены специальные экспозиции из разных видов цветов, которые цветут в течение круглого года. Созерцание подобного разнообразия цветов вызывает восторг и удивление. Парк занимает десять гектаров, и его можно обойти по специальному виадуку километровой длины. И вы обязательно найдете интересные места и объекты для фотографирования. Цветочный парк Тоттори по праву считается одним из красивейших парков в Японии.

Следующий пункт программы дня — молочная ферма. В Японии есть коровы, которые выращиваются на мясо, а есть и чисто молочная порода. Расположена ферма у подножия горы Дайсэн на высоте шестисот метров. Это туристический объект. Мы заметили, что детям очень интересно посмотреть фермы и подоить корову, а также поесть мяса и попить молока. Для японцев это диковинка.

Молочная ферма привлекает множество посетителей, прежде всего, вкуснейшим натуральным мороженым, за которым в выходные дни выстраиваются целые очереди. Кроме того, отсюда открывается великолепный вид на гору Дайсэн и город Йонаго. Многие приезжают сюда на пикники целыми семьями. Причем родители едут с детьми, и не важно, какого возраста ребенок. В Японии не принято «подкидывать» детей на воспитание своим старикам. Посидеть с ребенком бабушка и дедушка, конечно, могут… но недолго. У пожилых людей в Японии своя полноценная жизнь. Воспитание подрастающего поколения дошкольного возраста полностью ложится на плечи родителей. Есть в Японии еще одна особенность: незамужние девушки и женщины, не имеющие детей, обычно работают. Но, как только женщина родит, она оставляет работу и занимается воспитанием ребенка. Содержание семьи полностью ложится на плечи мужа. Может быть, поэтому в Стране восходящего солнца нет беспризорных детей. А если случается трагедия, и дети остаются без родителей, то ближайшие родственники обязаны забрать сирот в свою семью и воспитывать до достижения совершеннолетия.

Мы тоже попробовали чудного мороженого и вкусили молока от дайсэнских коров. Выскажу свое мнение: в некоторых уголках России пил молоко и повкуснее.

После посещения молочного магазина направляемся в музей художественной фотографии, или, как его еще называют, музей искусств Shoji Ueda, названный в честь знаменитого японского фотографа тридцатых — девяностых годов прошлого века. Его творчество было представлено в трех залах черно-белыми фотографиями небольшого размера. Здание музея — футуристической архитектуры. На первом этаже — проемы большого размера, выполненные в виде ущелий-колодцев с отвесными стенами. На дне — бассейн с водой, в нем отражается гора Дайсэн, ближайшее рисовое поле и небо. Это зрелище тоже не оставляет никого равнодушным.

День закончился поездкой в пивной ресторан «Гамбариус» на горе Дайсэн. Нам предложили пять марок пива. Мы попробовали светлого, темного и красного. Пиво здесь же и варят. «Гамбариус» очень популярен. Чтобы попасть сюда, нужно отстоять очередь. Нам принесли тофу — соевый сыр на большом блюде, а также салаты и морепродукты. Кушай, пей, сколько душа пожелает. Пиво мы любим, и, по-моему, хозяева заведения на нашей компании «пролетели», то есть не заработали, а остались в убытке.

11 октября

Одиннадцатого октября в Японии празднуется день физкультуры. Устраиваются различные мероприятия, в том числе и спортивные. Мы присутствовали на фестивале бургеров.

Но сначала снова едем на Большую гору Дайсэн. Она отдаленно (я бы сказал — с большой натяжкой) похожа на Фудзияму (жаль, что японцы не видели нашу красавицу на Камчатке — Кроноцкую сопку, сказали бы — родная сестра Фудзи).

Проезжаем молочную ферму и паркуемся на высоте семисот метров. Еще сто метров нужно преодолеть пешком. Поднимаемся к буддистскому храму по самой длинной в Японии мощенной естественным камнем дороге Дайсэндзи, а затем к синтоистскому храму Огамияма-дзиндзя, который был построен в 1804 году. Любой посетитель может обращаться к божествам храма с просьбами и пожеланиями. Но сначала принято дать деньги, а потом уже просить божков о своих желаниях.

В Японии две основные религии — буддизм и синтоизм. Радостные события отмечают в синтоистских храмах, а печальные — в буддистских. У буддистского храма установлен колокол удачи. Сначала кидаешь денежку, а затем бьешь в колокол. Покупаешь палочки, пишешь на них свои пожелания, оставляешь в храме. Раз в месяц их сжигают с молитвами и медитацией.

В последнее время в Японии популярен хайкинг. Раньше по горным тропам, ведущим через вершины, ходили монахи — ямабуси. Сейчас этим видом спортивного туризма занимаются многие.

После экскурсии по храмовым комплексам горы Дайсэн мы возвращаемся к стоянке автомобилей, где неподалеку на большой поляне проводится праздник бургеров. Причем каждая провинция или префектура готовит бургеры по своим рецептам. Здесь же среди публики выступают жонглеры, а эстрадным артистам предоставлены микрофоны и сцена. На праздник бургеров приезжают со всей Японии.

После вкушения бургеров едем в гольф-клуб, который расположен неподалеку, у подножия все той же горы Дайсэн. В Японии это увлечение доступное не только олигархам. Этим видом спорта занимаются многие. Гольф популярен среди широких слоев населения. Стоит он дешево. Можно за тридцать долларов получить клюшку и пятьсот шариков — и тренируйся на дальность. На поле для отработки ударов на дальность стоят щиты с отметками расстояния: пятьдесят, сто, сто пятьдесят, двести, двести пятьдесят метров. Нам предлагают взять первую самую тяжелую клюшку, которой нужно запустить мяч как можно дальше. Сделать это новичку непросто. Некоторые мячи улетели не в поле, а в лес и, возможно, надолго застряли среди высоких ветвей японских сосен.

Все нам понравилось: и гольф-клуб, и поля для игры, и умный робот-автомобиль, перевозящий инвентарь для игры в гольф. Директор клуба вышел проводить нас, с улыбкой помахал рукой, мы дружно ответили ему.

Едем дальше, в Мисаса — небольшой городок и знаменитый курорт на берегу реки с горячими радоновыми источниками. Как следует из туристических проспектов, сюда, кроме всех прочих, приезжает отдыхать и императорская семья. Также источник считается излюбленным местом отдыха великих японских писателей.

Онсен Мисаса был открыт более восьмисот лет назад. Вода этого источника имеет большое содержание радона. Есть магний, натрий. Источник является общественным достоянием. Целительная сила этого онсена известна по всей Японии. Он эффективен в лечении таких заболеваний, как ревматизм, подагра, артериальная гипертония, атеросклероз, диабет, астма и прочие.

Мы приехали в 18.00 и остановились в рекане — традиционной гостинице с названием «Мансуйро». Проживание стоит двести долларов в сутки, в стоимость входят завтрак и ужин без алкоголя. Шикарный вестибюль, столики, кресла. Все спроектировано и построено с большим вкусом и любовью. Прежде чем расселить по номерам, нас любезно угостили зеленым чаем из протертых листьев, дающим при заваривании пенку, как было на чайной церемонии. Объяснили, как пользоваться термальными ваннами. Здесь, как, впрочем, и везде, где мы были, принято ежедневно менять местами женский и мужской онсены, отличить их можно по красной и, соответственно, синей шторкам на входе.

Радушие японцев поражает. По городку, как и везде, можно прогуливаться в любое время суток, не опасаясь, что тебе кто-то причинит вред или неприятность, хотя полицейских или охранников, как у нас в любом заведении, нигде не встретили. Подумать только, какой людской потенциал не используется в созидательных целях у нас в России! Вот что значит воспитание! С семьи нужно начинать, как это делает наш восточный сосед — мудро, целенаправленно и методично. Тогда и правонарушений и преступлений не будет, а значит, армию милиционеров и охранников не нужно будет содержать за счет народа.

Заселились мы в одну комнату вчетвером: с Александром из Ярославля, Константином и Максимом из Владивостока. Кроватей нет, спать будем на полу. На ужин все облачились в халаты юката и по желанию, кто хотел, надели еще и жилетки, гармонично сочетающиеся с цветом облачения. От принимающей стороны почетными гостями были управляющие четырех самых крупных и дорогих отелей Мисасы.

В числе многочисленных блюд, которые стояли перед каждым на отдельном подносе, была плошка с раскаленным камнем — небольшим окатанным булыжником. На камнях, прогретых в течение двух часов на газе, можно поджаривать и печь морепродукты, рыбу. Этот фирменный способ приготовления пищи под названием исияки («иси» — камни, «яки» — жарить) пытались скопировать многие рестораны, отели и реканы, но отказались. Дорого. Все-таки не каждому заведению по карману нести такие расходы, как покупка недешевого сжиженного газа. В Мисаса жарка на раскаленных камнях прижилась и стала брендом кухни отеля.

12 октября

Утро хмурое. Встали в шесть утра. Приняли термальную ванну. Завтрак. Жарили ветчину с яйцом и рыбу. Мы оказались первыми россиянами, которые посетили этот городок и гостиницу Мансуйро.

В программе этого дня — фабрика анимэ*. Экспозиция музея посвящена великому сыщику Конану и автору манга Госе Аояма.

После фабрики анимэ едем в музей груш. Сто лет тому назад вывели в Тоттори сорт груши под названием XX век. Цена одной груши, выращенной в Тоттори, в переводе на наши деньги — двести рублей, но она стоит того, чтобы ее отведать.

Здание музея груши — необычной конструкции. В центре расположилось огромное грушевое дерево с корнями и кроной. На двух этажах по кругу выставлены фотостенды, экспонаты, а на первом этаже — дегустационный зал, где можно попробовать четыре сорта груши и дать свою оценку. Устроители музея позаботились и о детях, и о взрослых. Здесь имеются залы для развлечений. В просторном павильоне раскинулась огромная цветущая грушевая ветвь, на которую уселась исполинская каркающая ворона. Тебя встречают гулливеры-червячки, на которых ты можешь покачаться, как на качелях, или, выбрав маски и одеяния, принять обличие различных жуков-червячков-вредителей и бабочек и сфотографироваться на память. Это увлекательное путешествие в страну детства всем поднимает настроение.

Затем мы отправляемся на прогулку по Кураеси — традиционному японскому городку, с ивами и сакурой вдоль реки. Здесь можно встретить девушек, прогуливающихся в кимоно. Всё наполнено ароматом древней культуры и истории. Городок еще известен под названием «Белые склады» за то, что стены складских двухэтажных зданий выкрашены в белый цвет. На первом этаже — склады, а на втором — жилые помещения.

Когда-то в этих краях по реке на лодках транспортировали различные товары. В настоящее время река сильно обмелела, и по ней вольготно разгуливают разве что большие разноцветные карпы. А в бывших складах уютно расположились кафе, рестораны, сувенирные магазины и музеи.

На обеде нас угощали еще одним фирменным блюдом — Рамэн. Это блюдо из лапши, которое пришло в Японию из Китая и пользуется большой популярностью. Обычно его готовят в холодные зимние вечера. Существует много разновидностей «рамэн», отличающихся составом бульона и начинок. «Сею рамэн» готовится на основе прозрачного коричневого бульона с добавлением соевого соуса. Бульон для «мисо рамэн» изготавливают из соевой пасты «мисо». Бульон в «тонкоцу рамэн» — чуть белого, молочного цвета, приготовлен на свинине. В «часюмэн» добавляют кусочки жареной свинины, в «танмэн» — овощи, а в «вонтон рамэн» — китайские пельмени «гедза».

Лапша «соба» готовится из смеси гречневой и пшеничной муки, обладает такой же толщиной, как спагетти, и служит исходным продуктом для приготовления многих блюд.

Мои товарищи по экспедиции побывали во многих странах мира и с пристрастием относились к каждому посещению ресторанов. По нашему мнению, японская кухня — одна из самых оригинальных и своеобразных в мире. Она очень проста, тепловая обработка пищи минимальна, а максимальное внимание уделяется сохранению естественного вида и вкуса продукта. Часто все приготовление сводится к простому нарезанию продукта, без всякой обработки. Смешивание в одном блюде большого количества ингредиентов также не поощряется. Еще одна особенность — ритуальность процесса поглощения пищи — мало того, что меню должно разниться в зависимости от времени года, так еще и обилие столовых приборов и общения с ними обычно ставят в тупик большинство европейцев. Но по этому поводу вам не стоит расстраиваться. Так как услужливый персонал, видя вашу растерянность, обязательно подскажет, как нужно пользоваться тем или иным прибором — и в какой очередности есть различные блюда. Несмотря на то что на улице стояла прекрасная осенняя теплая погода и «рамэн» в эту пору был как бы не совсем по сезону, это блюдо на говяжьем бульоне с пельменями «гедза» нам всем понравилось.

Дальше мы едем на гору Митокусан, где находится буддистский храм Санбуцудзи и молельня Нагаирэдо. Нас предупредили: кто себя чувствует не совсем подготовленным к физическим нагрузкам (восхождение к молельне придется делать по крутому склону, порою цепляясь за корни и ветви деревьев), то лучше остаться внизу, в храме Санбуцудзи. Время ожидания можно заполнить уроками каллиграфии (переписывание сутр с пожеланиями) и медитацией. Сутры с пожеланиями остаются в храме, а атмосфера этого священного места, как утверждал местный монах, обязательно поможет им сбыться. Несколько человек из нашей экспедиции так и поступили, остались в храме. Остальным следовало подняться с сопровождающим послушником на высоту в пятьсот двадцать метров, где на отвесной скале на высоте семисот метров над уровнем моря была устроена молельня. Построена она в 706 году н.э. знаменитым проповедником Энногедзя. По легенде, молельня закинута наверх силой божественной мысли. Послушник объяснил (разумеется, через переводчика Константина, который, кстати, впервые совершал подъем), что перед восхождением нужно пройти через «Красные ворота» и мост.

Пройдя «Красные ворота», мы как бы вышли из нашего мира и вошли в другой, а преодолев мост, переброшенный через горный ручей, условно умерли. Прежде чем мы ступили на тропу, нам предложили соломенные тапочки и шарфик паломника «вагэса». Предстояло пройти девять молелен по крутой тропе. Монах предупредил, чтобы вели себя осторожно, так как были даже смертельные случаи. Нас сопровождал послушник — тренированный молодой человек, который до семи раз в день поднимается на эту гору, бывало, что и приходилось спасать кого-то.

Первая стоянка очистила сознание. Маленький храмик — за долгую жизнь, второй — за здоровье. Потом следует храм с колоколом, который предупреждал божество, что мы идем. Далее зал, посвященный богине Каннон, за ним узкое пространство между скал, которое символизирует наше новое рождение. А за поворотом на отвесной скале непонятно каким образом сооружена молельня Нагаирэдо. Как нам объяснили, всего в молельне установлено тринадцать божков Бодхисаттв, и там может поместиться только один человек. И попасть туда можно только с помощью божественной силы. Обряд подъема к этой молельне называется сюге — аскетическая практика. Монахи это делали постоянно. Весь маршрут туда и обратно занял около полутора часов.

По возвращении нас удивили новостью, что в переписывании сутр отличилась Рябова Светлана. Она так хорошо и правильно сумела нарисовать иероглифы, что монах был удивлен в немалой степени и попросил Светлану не забирать свою работу домой, а оставить здесь в храме как пример другим. Но она ее все равно забрала — предмет гордости!

Уже вечерело, когда автобус доставил нас на знаменитое озеро Того. Здесь, в отеле, стоящем на берегу озера, термальные ванны устроены в виде двухэтажного здания на сваях, на крыше которого — видовая площадка с ванной для ног. Здесь можно посидеть на открытом воздухе, полюбоваться пейзажем и заодно погреть ноги. Здесь нам предстояло провести очередную ночь. Пока день не угас, нам предложили совершить прогулку по озеру на кораблике. На палубе, прежде чем войти в каюту, положено снять обувь. Холодный чай под мерный гул тихо работающего дизеля, гладь озера с бакланами на вешках рыболовных снастей, торчащих во многих местах из воды, цепочки горных хребтов, ступенчато теряющих свой контраст в последних отсветах закатного неба, приводят пассажиров в расслабленное состояние. Все устали после напряженного дня, а нас впереди ожидал ужин и горячие источники Того.

13 октября

Сегодня едем на дюны Тоттори. В пути Константин рассказал легенду о белом зайце. Оказывается, неподалеку от дюн есть остров с одноименным названием.

Однажды, как гласит легенда, гулял заяц по пляжу и захотелось ему попасть на остров. Лодки нет, а море кишит акулами. Заяц кричит акулам:

— Давайте посчитаем, кого из нас больше?

— А как это сделать? — спрашивают акулы.

— Очень просто. Вы встанете боком друг к дружке, а я вас и посчитаю.

Акулы так и поступили. Заяц, довольный тем, что ему удалось провести глупых акул, пошел по их спинам к острову, но его так распирало тщеславие, оттого что он такой умный и смог обмануть хищников, что он начал громко восхвалять сам себя. Акулы, услыхав такую наглость, разошлись в стороны, заяц оказался в воде, они покусали его и выбросили на берег, даже есть его не стали, такое презрение они испытывали к хвальбишке.

Израненного и полуживого зайца подобрали и выходили боги. По мотивам этой легенды у магистральной дороги неподалеку от берега люди воздвигли памятник Белому зайцу и богу Окунинуси в человеческом обличии, спасшему бедолагу.

Прежде чем совершить экскурсию по дюнам к морю, мы посетили музей песчаных скульптур. Это тоже туристический объект и одна из достопримечательностей Тоттори. Еще бы! В этом музее представлены работы лучших скульпторов всего мира, которые завоевали право в состязании, становясь победителями и призерами подобных мероприятий.

Нас встречает старый знакомый — улыбчивый и симпатичный заместитель директора по туризму провинции Тоттори Тосиаки Хотта. Он любезно проводит нас в крытый павильон, где выставлены работы различных авторов, и рассказывает, когда и как был организован этот музей. Тема этого сезона — Африка. Почему Африка? Да потому что ежегодно экспозиция обновляется, а поскольку в 2010 году проходил чемпионат мира по футболу в ЮАР, экспозицию решили приурочить к этому событию. Оргкомитет провел конкурс, посвященный черному континенту. На тебя смотрят дикие животные большой африканской пятерки, герои экспедиций и африканских сафари, а также первый черный президент ЮАР — Нельсон Мандела.

Еще один штрих к портрету японцев. Хотта-сан обратил внимание, что переносная пепельница, которую носил с собой Сергей Чумичев, полна окурков, взял пепельницу, зашел с ней в помещение музея (в Японии мусорные урны встретишь крайне редко; здесь действует принцип: все, что принес, должен унести с собой домой) и вернул ее Сергею опустошенной. Константин добавил, что после корпоративных вечеринок можно наблюдать, как начальник ведет под руки до дома своего «уставшего» водителя. Нет, у нас такое исключено по определению!

Фотографируемся на память и направляемся к побережью. Мы не одни. Дюны Тоттори — это Мекка, притягивающая сотни и тысячи туристов со всей Японии. Много школьников. Группы людей, растянувшиеся в цепочки, расчерчивают склоны высоких дюн. Здесь природа создала великолепные условия для фотографов. Дюны круто обрываются в сторону моря, отделенного от них неширокой полосой песчаного пляжа. Природой созданы условия для занятия такими видами спорта, как парапланеризм и сэндбординг (сноуборд на песке). Купальный сезон давно закончен, но разве может удержать россиян чей-то запрет, когда температура воды больше двадцати градусов по Цельсию! Величественная картина прибоя открывается с гряды дюн. Красота, да и только! Наши Иван и Валентин не испугались формальностей оформления письменного разрешения для катания на доске: надев каски, в который раз уже глиссируют вниз и поднимаются снова, чтобы почувствовать себя сэндбордистами. Жаль, очень мало времени отведено на эту увлекательную экскурсию. Нас поторапливают. Нужно еще успеть пообедать и посетить фабрику, где делают бумагу из риса.

Ресторан, куда мы приехали на обед, имел несколько залов. Нас угостили живым кальмаром, щупальцами кальмара, обжаренными в масле (все готовилось на наших глазах здесь же в зале), и большой камбалой-икрянкой. Кое-кто не смог прикоснуться к своеобразному блюду.

— Я не могу его есть, когда он смотрит на меня так жалостно, — заявил один из наших товарищей и наотрез отказался от живого кальмара.

А зря, я бы и от добавки не отказался. Во время обеда нас снимало местное телевидение, которое хотело услышать отзывы блогеров о Японии и, в частности, о префектуре Тоттори. Несколько наших товарищей любезно откликнулись на просьбу телевизионщиков.

Бумажная фабрика — отдельно стоящий объект. Нас проводят в просторный вестибюль, где установлены ряды стульев и демонстрационная доска. Директор фабрики в короткой лекции поясняет, когда и как зародилось производство бумаги в Японии, какие сорта бумаги выпускает эта фабрика и для чего она предназначается. Нужно отметить, что при фабрике имеется магазин с широчайшим ассортиментом выпускаемой бумаги. Каких только расцветок и фактуры мы ни увидели и ни потрогали на ощупь! В просторном выставочном зале были представлены работы японских художников, выполненные на бумаге этой фабрики.

Но на этом экскурсия не закончилась. Нам предложили пройти в зал, где стоят столы и стулья буквой «П». Четыре пожилых мастерицы-художницы предлагают нам из заранее подготовленных материалов изготовить самостоятельно аппликации из рисовой бумаги. Сюжеты простые — цветы, фрукты. Пользоваться ножницами запрещено. По трафаретам мокрой мягкой кистью (смоченной в воде) на бумаге делается обводка. Затем руками обрывается создаваемый предмет аппликации и наклеивается обычным клеем на белый картон. Так же руками на узкие полоски рвется зеленая бумага для травы или стеблей, другие цвета бумаги используются для соцветий или фруктов. Интересно было наблюдать за взрослыми людьми, которые всерьез занялись необычной практикой, напомнившей им далекое детство. Мастерицы подходили к каждому и показывали, как можно улучшить композицию, сделать ее более достоверной и художественной. И работы, и остатки бумаги разрешили взять с собой. Кроме того, подарили целую пачку разноцветной бумаги для наших детей и внуков. Мы благодарим приветливых бабулек, которые вышли нас проводить до автобуса, и едем в Тоттори, в гостиницу-рекан с термальной водой.

На ужине нас приветствует господин Хотта и директор уникальной гостиницы. Мы уже знаем, как готовится мраморная говядина, и все же обилие яств вызывает искреннее удивление.

И еще, где бы мы ни были, и что бы ни ели, везде нам предлагали чашечку вареного риса. Поэтому пора сказать несколько слов об этом продукте. Вареный рис (гохан) — основа японской кухни, который совершенно не солится, но зато сопровождается разнообразными соусами и приправами. Как гарнир его подают в отдельной посуде практически ко всем блюдам, часто используют и как самостоятельное блюдо, варьируя вкус при помощи приправ. Самые популярные сорта риса — Косихикари и Сасанисики.

14 октября

Едем далеко, в Киото и в Осаку.

Киото — древняя столица Японии, которая оставалась таковой тысячу лет. Киото считается основным культурным центром Японии. Во время Второй мировой войны, когда Япония подверглась основательной бомбардировке, Киото не пострадал. Здесь находятся такие объекты мирового наследия, как Золотой павильон, Сад пятнадцати камней Реандзи, храм Киемидзу, квартал гейш Гион, сегунский замок Нидзе, императорский дворец и многое другое. Нам повезло: мы посетили большинство из перечисленных объектов.

Сад камней, или Сухой сад, представлял собой прямоугольную площадку, устланную белой дробленой галькой. На площадке тремя группами, по пять штук в каждой, уложены камни разной формы и габаритов. Обозревать эту композицию можно только с террасы, пристроенной к дому с длинной стороны сада.

Фокус заключался в том, что, с какой бы точки вы ни осматривали сад, все пятнадцать камней увидеть одновременно невозможно. Камни подобраны такой формы, что кажется, будто видишь два, а на самом деле это один камень. Можно часами всматриваться в эту композицию, размышляя о бренности бытия. Безжизненная атмосфера позволяет вам сконцентрироваться.

После Сада камней едем в квартал гейш. Гейша — человек искусства. Этим термином могут называться и мужчины, занимающиеся искусством. За гейшами это название закрепилось с конца XIX века. Различают два вида гейш: гейко — что значит опытная, и майко — ученица гейши. С 1954 года в Японии введен запрет на детский труд, и ученицей гейши может стать девушка с восемнадцати лет, окончившая среднюю школу. Пройдя двухгодичное обучение на специальных курсах или в школе гейш, она становится ученицей гейши. И только через два года после этого, сдав экзамены, может вступить в гильдию гейш.

Гейша и ученица гейши отличаются по прическам и по форме завязывания пояса. Гейша пользуется париками, ученица нет. У майко открыта шея сзади и есть длинный пояс. Как сообщил нам Константин, все — и гейко, и майко — белят лица. Гейши — незамужние, но каждая может иметь спонсора, который оплачивает ее расходы на туалеты, и она даже может позволить себе иметь детей от него. Когда гейша улыбается, она прикрывает рот рукой, чтобы на фоне ее беленого лица зубы не казались желтыми. Быть проститутками гейшам нельзя. Сама культура гейш сравнивается с греческими гетерами, к которым ходили женатые мужчины, в то время как молодым людям можно было ходить только к проституткам. Гейша может выбиться в люди, будучи незамужней. В Киото гейш больше всего, это своеобразный символ города.

В парке Ясакадзиндзя мы встретили гейш, которые были приглашены участвовать в манифестации, посвященной пропаганде электронного налогообложения. Ни толпа зевак-туристов, ни фотографы, ничто не могло смутить выпускниц школы гейш — майко. Они так и проследовали в город, покинув парк, в окружении солидных мужчин, одетых в костюмы и державших плакаты в руках.

А мы едем дальше знакомиться с храмом чистой воды — Киемидзудера. Толпы туристов наводняют узкую улочку и подходы к храму. Много школьников. Осматриваем строения храмового комплекса и спешим на железнодорожный вокзал Киото, который славится своей модерновой архитектурой.

Железнодорожное сообщение в Киото открыто в 1887 году, но этот новый вокзал построен по проекту группы талантливых архитекторов из семи человек в 1995 году. Здание вокзала стоит того, чтобы приехать и побывать в этом шедевре современной архитектуры. Через этот вокзал ежедневно проходят до ста пятидесяти тысяч пассажиров.

А впереди нас ожидает Осака, куда мы приехали поздно вечером. Поначалу город не произвел на меня впечатления. Показалось, что наша Москва в ночное время выглядит намного красочнее и наряднее. Но это оказалось не так, стоило только въехать в центр города. Мы подъехали к одному из высотных зданий — Umeda Sky Building, где со смотровой площадки открывается великолепная панорама Осаки. Жаль, архитекторы сделали так, что с видовой площадки невозможно снять полноценную панораму (мешает ограждение). Только панорама с гирляндами мостов через реку и росчерками автомобильных фар может дать полное представление о красоте ночной Осаки.

Лишь ближе к полуночи мы вернулись в регион Санъин в г. Йонаго, где провели эту ночь в знакомом нам отеле.

15 октября

Солнечное утро. Едем в г. Сакайминато. Там нас ожидает прогулка по заливу на яхтах. Представитель компании-организатора Дина, сопровождающая нас в этой поездке, сообщила, что яхт-клуб, который здесь открылся в 1973 году, насчитывает около сорока яхт. Те, кто не имеет возможности купить такую роскошь в личную собственность, ходят на клубных яхтах. Все яхты небольшие — тридцать два фута в длину (десять метров) и метра четыре в ширину, но — морские. Стоит такая яхта сто тысяч долларов США. Стоянка обходится владельцу яхты в пятнадцать тысяч иен в месяц (примерно двести долларов). Среди членов клуба много пенсионеров. Всего яхтсменов шестьдесят человек. Взносы небольшие — пятьсот иен в месяц. Члены клуба приезжают сюда и занимаются парусным спортом в свободное время. Проводят соревнования, а недавно ходили в поход в Южную Корею, в город Донгхэ.

После знакомства и короткого инструктажа мы рассаживаемся на четырех яхтах и выходим из закрытой гавани в залив, где ловим свежий ветер и ходим под парусом в продолжение двух часов. На борту нашей яхты пять пассажиров: Дина, гид Вячеслав, представительница департамента культуры от префектуры Тоттори Кусуда-сан, Лена и я.

Управляют яхтой пожилой мужчина и пенсионерка Jonko Hirabayashi, которая любезно согласилась приехать в клуб в этот день, чтобы совершить с нами прогулку. Женщина немолодая, но выглядит хорошо и экипирована как положено этому дорогостоящему спорту.

После прогулки нас кормят суши. Вернее не суши, а, как это правильнее в русской транскрипции, — «суси». И об этом японском блюде надо рассказать поподробнее.

Суси — пожалуй, самый именитый представитель японской кухни за пределами Японии. Различают несколько разновидностей этого блюда. Нигири-дзуси — рисовые шарики с кусочками наверху сырого тунца, кальмара, креветки, скумбрии, осьминога, лосося, селедочной икры «кадзуноко» или угря. Чираси-дзуси — официальное блюдо праздника кукол «хина-мацури» (третье марта) — представляет собой рис, смешанный с овощами и морепродуктами, другими словами «ленивые суси». «Норимаки» в местных японских ресторанах называют «роллами», поскольку процедура их приготовления такова: рис с начинкой из морепродуктов и овощей заворачивается в лист сушеной морской капусты, а затем разрезается на небольшие кусочки. Самый дешевый и простой вид «суси» — «инари-дзуси», где рис заворачивается в тонкий слой жареного тофу «абурагэ». Суси, называемые «гункан», делают из риса, обернутого «нори», причем поверх риса кладется лососевая икра или икра морского ежа («уни»). «Осидзуси» — спрессованные суси из риса и форели.

В рис, используемый для приготовления «суси», обязательно добавляется уксус, сахар и «мирин». Существует особый порядок употребления суси. Нужно налить немного соевого соуса в маленькую тарелку. Не нужно добавлять «васаби» в соевый соус, поскольку оно уже содержится внутри суси, а некоторые виды вообще употребляются без него. Суси можно есть как палочками, так и руками, но старайтесь съесть их сразу целиком, поскольку деление на несколько частей разрушает красоту этого шедевра. В случае с «нигири-дзуси» обмакивайте его в соевый соус таким образом, чтобы соусом прежде всего смачивалась рыба.

Суси — дорогое удовольствие даже для Японии. Ярым любителям этого блюда путеводители рекомендуют «кайтен-дзуси» (буквально — «сусикрутилки») — это рестораны, где посетители сидят у стойки, а перед ними по конвейеру на тарелках проезжают разные виды суси и можно выбрать то, что понравилось.

Заведение, в которое мы пришли, как раз и было чем-то вроде «кайтен-дзуси». В отведенном п-образном зале посередине сделан проход, а по бокам — кабинки со столами и мягкими сидениями, рассчитанными на четырех человек. По периметру помещения за перегородкой, отделяющей обеденный зал, движется конвейер. Из предложенного красочного меню выбираешь понравившееся блюдо и нажимаешь его номер на табло. Конвейер через пять минут доставит вам то, что вы запросили. Итоги обеда можно было подводить по количеству уложенных стопкой небольших тарелок. Спиртные напитки и пиво по желанию можно было заказать, но оплачивать уже самостоятельно. Как не заказать под такой оригинальный обед пиво, даже если оно в Японии стоит недешево (как я уже говорил — порядка десяти, а то и одиннадцати долларов за бокал)? Правда, в этом заведении оно стоило несколько меньше.

В 18.00 нас отвозят на торжественный ужин в ресторан, где нас ждало фирменное мясное блюдо. И приятный сюрприз: ужин, спиртное — за счет мэрии.

Атмосфера ужина была в этот вечер как никогда приподнятая. То ли от количества выпитого спиртного, то ли оттого что многие наконец-то смогли вдоволь насладиться великолепными мясными блюдами и, как говорится, отвести душу. О том, что застолье удалось, можно было судить по громким разговорам и по запаренному виду снующих официантов. Думаю, не ошибусь, если скажу, что и этот ужин оставил у всех приятное впечатление.

16 октября

Едем в город Ясуги (префектура Симанэ), где предстоит экскурсия по одному из самых живописных садов Японии — Адачи. Сад картин, как его еще называют, создан в 1970 году. Садовый ансамбль поделен на зоны, которые воспринимаются как отдельные картины. Этот образец ландшафтного дизайна, признанный мировым шедевром, занимает площадь в шестнадцать с половиной гектаров. Но в сочетании с прудами, водопадами и горным массивом на горизонте, который тоже становится составной неотъемлемой частью ансамбля, это рукотворное чудо просто завораживает.

В двухэтажной постройке дома-музея разместилось уютное кафе, где можно посидеть, отдохнуть за чашечкой кофе или чая и полюбоваться живыми картинами сада. На втором этаже посетители знакомятся с работами известных японских художников, которые скупой палитрой цветов передают настроение и состояние природы. Я дважды обошел это прекрасное творение, и не будь Константина с Диной, которые нас поторапливали, задержался бы еще, дожидаясь подходящего освещения для фотосъемки.

Далее наш маршрут лежит в самурайский замок Мацуэ, который находится в префектуре Симанэ. Это один из двенадцати уцелевших самурайских замков, остальные были уничтожены по приказу императора, чтобы ослабить власть местных правителей. Замок, расположенный на холме и окруженный высокой крепостной стеной и глубоким рвом-каналом, был не жилым зданием, а служил конторой, где работали чиновники, жившие за его пределами. По крутым деревянным лестницам экскурсанты поднимаются на этажи замка, где представлены экспонаты холодного оружия и доспехи самураев, есть и макеты города Мацуэ, отображающие динамику его исторического развития.

Выйдя из замка, по пешеходной дороге мы проходим вдоль живописного канала, по которому бесконечной чередой проплывают прогулочные лодки, и едем в сторону порта. По пути заезжаем в большой супермаркет, чтобы купить подарки и сувениры. В сумерках добираемся до таможни.

Тепло прощаемся с Константином, Диной, Вячеславом и представителем префектуры Тоттори. Прощай, самая настоящая Япония, прощай, Тоттори. Благодаря тебе мы лучше узнали дальневосточного соседа. Многое, очень многое хотелось бы позаимствовать из жизненного уклада, культуры и человеческих ценностей у народа Японии. Нам уже хочется вернуться сюда. Поэтому поправлюсь: до скорой встречи, гостеприимная и радушная Тоттори!

А нас ждет паром — и утром встречает Донгхэ…

* Анимэ — традиционное японское искусство создания анимационных фильмов.

* Квест — командная интеллектуально-подвижная игра, включающая элементы городскою ориентированния.

Виталий ГОЛЫШЕВ

Виртуальный жанр

Критические заметки дилетанта

1. «…Плюс компьютеризация всей страны»

В конце 2010 года я вышел из Интернета, закрыв свою страницу на сайте «Одноклассники» и электронную почту в Google. После долгих раздумий и сомнений мое без малого трехлетнее пребывание в виртуальном мире под внешне теплым, манящим и располагающим к общению названием «Одноклассники» завершено.

Я пришел к интернетовскому общению в начале 2008 года, когда мой друг детства, живущий в Тольятти, вышел на меня и почти в ультимативной форме потребовал моего участия в общении с нашими школьными друзьями с помощью Интернета. Мой сын в то время уже имел выход в Интернет. К тому же он имел и необходимые знания в этом направлении. Молодежь гибка и податлива к быстроменяющимся условиям жизни, что в полной мере относится и к работе на компьютере.

Анекдот в тему.

Отец звонит из дома на работу сыну:

— Сынок, что-то наш домашний компьютер барахлит и никак не хочет включаться. Что делать?

Сын:

— Отец, ты там лишнего не нажимай, а лучше позвони в квартиру напротив, там живет мальчик Вовка. Ты ему объясни, в чем дело. Он еще говорить не может, но знает, что нужно делать и где какие кнопки нажимать.

Положа руку на сердце, надо сказать, что особой любви и тяги к освоению компьютерной премудрости со стороны своего поколения я не наблюдал в предыдущие годы. Не наблюдаю этого и сейчас, когда уже любая работа просто не может обходиться без нее. И абсолютно не стесняюсь в этом признаться. Некоторые мои коллеги просто не садились за компьютер, перекладывая эту работу на более молодых. Другие знали его только в пределах выполнения самых простых операций, а в случаях возникновения вопросов приглашали для пояснения молодежь.

Лично у меня знакомство с компьютером мало отличалось от моих сверстников. В «лихие» 90-е годы, когда я возглавлял отдел в одном из наших славных Дальневосточных силовых управлений, наш бывший начальник широким жестом обеспечил нас компьютерной техникой в централизованном порядке. Это было настоящим прорывом в совершенствовании нашей работы. Дело оставалось за малым — обучить людей. Пригласили специалистов, но я в то время был загружен какой-то важной работой и по собственной глупости не принял участия в процессе обучения, о чем, честно говоря, жалею до сих пор.

В дальнейшем я старался приспособить компьютер исключительно в качестве пресловутой пишущей машинки, приобретя для этого минимум компьютерных знаний. И очень даже приспособился к своему незнанию.

Как показала моя двадцатилетняя служебная практика и производственная деятельность, основным камнем преткновения в работе с компьютерной техникой в нашей стране было изначально и продолжает оставаться до сего дня почти полное отсутствие программного обеспечения.

Когда на «гражданке» я перешел на должность главного бухгалтера одного из хабаровских вузов, я почувствовал необходимость унифицированной формы компьютерной обработки данных бухгалтерского учета и отчетности. А учетная политика государства в те годы, как на грех, сама по себе менялась с завидным постоянством, загоняя в болото незнания и без того загруженных бедных бухгалтеров, не успевающих понять и освоить все изменения. А ведь все это нужно было не только переварить, но еще и компьютеризировать!

И на все это холодно взирало из Москвы Министерство образования, не предпринимавшее никаких мер по унификации компьютерного обеспечения бухучета в учебных заведениях. И каждый главный бухгалтер любого вуза самостоятельно, на свой страх и риск, пытался наладить каким-то образом эту работу. А все потому, что в городе практически не было фирм, занимающихся программным обеспечением, и многие из нас уповали на героев-одиночек, занимавшихся разработкой и настройкой этих программ кустарным образом, зачастую беззастенчиво воруя друг у друга эти «домашние» разработки.

С такой же ситуацией я столкнулся и позднее, перейдя на работу в одну из федеральных надзорных «контор», где также отсутствовала единая методика компьютерного сбора и обработки результатов нашей обширной и многоплановой надзорной работы. Не было там и единой системы показателей для объективной оценки результатов работы каждого из региональных управлений, отсутствовала единая методика оценки выявленных нарушений. Все это подвергалось постоянным пересмотрам, уточнениям, изменениям и прочей канцелярской рутине, за которыми просматривалось явное нежелание Министерства наладить четкую работу органов, обязанных стоять на страже экономических интересов страны.

Да и на нынешней работе, где я пребываю вот уже более трех лет, явно просматривается примитивизм компьютерного сбора и обработки информации, несовершенство и обтекаемость показателей, нестыковка их между собой, что позволяет трактовать их, «как Бог на душу положит», из-за чего идет долговременная и тихая война между нами и подконтрольными нам органами, не приносящая никому явного успеха. Эта безалаберность только на руку нечестным на руку дельцам, коих хватает в наших «палестинах»…

Итог вышесказанному: о какой грамотной, защищенной и серьезной системе компьютерной составляющей в современной экономике и жизни можно вести речь при нашей российской безалаберности?!

Вот уж поистине — «Умом Россию не понять»!..

2. «Всемирная паутина»

Анекдот в тему.

Вопрос: В чем смысл жизни?

Ответ первый: Жизнь подобна сидению в Интернете: смысла нет, а уходить не хочется.

Ответ второй: Сейчас не могу сказать — Интернет отключен.

Дожив до седых волос, приходишь к неутешительному выводу: чем дольше живешь, тем меньше знаешь. А потребность знать больше не убавляется, иначе — зачем жить? Я, конечно, не о смысле жизни, а о знаниях вообще.

В частности, Интернет, который буквально ворвался в нашу жизнь. Да еще как ворвался! Послушайте, с каким пафосом и как напыщенно «Он» говорит о самом себе, любимом:

«Интернет — это возможность, благодаря которой вы сможете получить на своем столе любую информацию из любой точки мира, а также, не вставая со своего рабочего места, повлиять на события, происходящие в любой точке мира…»

Насчет влияния — это «Он» явно загнул. Информация как двигатель прогресса? Аксиома, не требующая доказательств? Увы, действительность все чаще свидетельствует как раз об обратном. Если разобраться, вся история появления и развития средств массовой информации говорит как раз о том, что власть предержащие весьма быстро оценивали ее достоинства, как основного средства оболванивания народа, вдалбливания в головы простых смертных нужных им идей, сколь бы бредовыми они ни были. Недаром самих проводников этих идей в народе называют представителями второй древнейшей профессии на земле.

Недаром наш великий поэт Федор Иванович Тютчев в блестящем стихотворении «SILENTIUM!» («Молчание!») пророчествовал: «Мысль изреченная есть ложь».

И человечество до сих пор никак не придет к ответу на вопрос: что же важнее — свобода слова или свобода защитить себя от этого словесного, извините, поноса? Пока побеждает первое. Побеждают и в буквальном смысле правят бал ныне вербальные ложь, цинизм, пошлость, ханжество и обыкновенное сквернословие, льющиеся на наши бедные головы и души из всех средств массовой информации, из навязчивой рекламы, из уст окружающих.

Мне кажется, что появление Интернета стало неким апофеозом этого процесса духовного обнищания людей, за которым должна просто разверзнуться некая бездна. Кажущиеся простота, демократичность и доступность любой информации, возможность быстро донести ее до любого человека, сидящего за компьютером, вступают в неразрешимое противоречие с морально-нравственными запретами, которые еще с библейских времен приняло и возвело для себя человечество, чтобы защитить несовершеннолетних, слабых духом, больных, неуравновешенных членов общества от посягательств на их частную, семейную и духовную жизнь.

Одним из основных зол нового «продвинутого» средства массовой информации, коим является Интернет, стали примитивизм и виртуальная всеядность этого «Монстра». Хотите пример? Извольте. Вот краткая информация, представленная им самим о «Википедии», многоязычной универсальной свободной интернет-энциклопедии, созданной американцами и поддержанной многими странами, в том числе и Россией.

«По объему сведений и тематическому охвату считается самой полной энциклопедией из когда-либо создававшихся за всю историю человечества… Основными объектами критики являются: открытая природа проекта, неавторитетность и ненадежность информации, сохраняющиеся перекосы в охвате тем и субъективность их освещения, недостаточно эффективная работа участников проекта, имеющиеся возможности для «давления» администраторов на обычных участников проекта и так называемого «административного произвола»…

Модель Википедии позволяет редактировать кому угодно… Возможность анонимного редактирования может быть использована и во благо, и во вред. Вандализм в Википедии — явно вредительское добавление, удаление или изменение содержания, совершенное умышленно в целях скомпрометировать достоверность и авторитетность энциклопедии. В основном вандализм проявляется в замене содержимого качественных статей на ругательства, граффити, заведомо ложные данные или другое содержимое, абсолютно не имеющее отношения к теме статьи».

Вот эти, политкорректно названные качества «Википедии», такие как «неавторитетность» и «вандализм», я думаю, присущи Интернету в целом и являются не только главными недостатками этой «всемирной паутины», но самой своей сутью изначально заложены в ее создание, являются ее неотъемлемой составной частью и в целом характеризуют ее интеллектуальный, технический и нравственный уровни.

Анекдот в тему.

Пришел на работу, попытался подключить компьютер к Интернету и не смог… Пришлось работать.

3. Здравствуйте и прощайте, «Одноклассники»

Проницательный читатель скажет: «Что же ты ругаешь Интернет, а сам используешь его, делая постоянные ссылки». Да, я часто просматриваю информационно-аналитический материал на интересующие меня темы: от прогноза погоды до политических новостей в мире и у нас в стране; от поисков материалов по спорным моментам, возникающим у нас с коллегами на работе, до прослушивания и просмотра нравящейся мне музыки; от поиска своих однофамильцев до розыска потерявшихся на жизненных дорогах одноклассников, однокашников, сослуживцев и коллег по предыдущим местам службы и работы.

Знаю, что я пока — полнейший профан в этой увлекательной поисково-исследовательской работе, не знающий и не понимающий до конца принципов построения этой паутины, и действую зачастую по наитию, методом «тыка». А знания, говорят, приходят только с опытом. Вот только нужно ли приобретать этот опыт? Не могу пока ответить на этот вопрос однозначно. Слишком много «но» встает на этом пути. Демократичность и вседозволенность, всеохватность и примитивизм, ханжество и брутальность, широчайшие возможности общения и необходимость соблюдения собственной закрытости и разумного самоограничения, невозбранимая возможность высказать собственную точку зрения и боязнь получить в ответ грубость и откровенное хамство, предполагаемая высокая культура общения на форумах и низкие интеллектуальный уровень и культура общения собеседников. Разве все это не останавливает, не заставляет сомневаться в необходимости изучения и применения Интернета?

Конечно, каждый найдет собственные ответы на поставленные вопросы. Но на начальной стадии, когда все новое интересно, ныряешь с головой в эту, кажущуюся тебе чистой, родниковой воду, начинаешь свободное плавание, и тебя несет по течению, и ты не замечаешь ни омутов, ни водоворотов, ни мутности воды, ни скалистых берегов… Пока…

Анекдот в тему.

В отделе кадров:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте. Сайт «Одноклассники» знаете?

— Да.

— До свидания.

Продолжаю историю моего вхождения и трехлетнего путешествия по сайту «Одноклассники». Сын зарегистрировал меня, и с этого началось мое официальное легальное присутствие. Поначалу оно было довольно эпизодичным, но со временем я стал полноправным участником виртуального общения.

По истечении без малого трех лет можно сделать кое-какие выводы, дать оценку, назвать положительные и отрицательные моменты общения, то есть попытаться обобщить опыт и объяснить причину моего выхода.

Я вообще-то человек немолодой, живущий на белом свете уже седьмой десяток лет. Жизнь приучила меня к постоянному общению, вне зависимости от времени и расстояния. А поскольку я считаю себя ретроградом, то и наиболее приемлемым для себя способом общения я давно и прочно выбрал эпистолярный жанр. Куда бы ни забрасывала меня судьба, служба или работа, я всегда находил время и желание чиркнуть хоть пару строк родным и друзьям. Но чаще мои письма оказывались большими и подробными — я писал о своей жизни, о событиях, о том, чем заняты мысли и душа.

Наверно, это вызывало и добрую ответную реакцию со стороны моих знакомых и друзей; во всяком случае, я не могу пожаловаться на их невнимание ко мне. А вы представляете, какое это наслаждение получать ответные письма, а в особенности неожиданные, от давних друзей и знакомых, от которых никак не ожидал такого подарка! С каким трепетом берешь в руки письмо в предвкушении неспешного его прочтения, погружения в смысл прочитанного, сопереживая выраженным мыслям и чувствам твоего молчаливого собеседника.

Увы! Отошли в прошлое те времена, когда самым добрым и бескорыстным способом общения, позволяющим ощутить тепло души, поделиться сокровенным, были письма. Нет, жизнь не упростилась, она просто огрубела, оказалась опошленной возникшими на гребне прогресса бездушными, но считающимися «продвинутыми», способами общения такими, как «пейджерная» связь, а позднее — мобильная и интернетовская.

И вот уже моя одноклассница, убежавшая два десятка лет назад из объятой кровавыми националистическими разборками Молдовы и живущая ныне в Нью-Йорке, в Бруклине, на мою просьбу написать подробное письмо в качестве ответа на мое, пишет мне интернет-послание на «Одноклассниках»:

«Дорогой Виталий, кто в наши дни пишет письма да еще из-за границы, когда у всех компьютеры и телефоны мобильные, даже у маленьких детей? Я не писала никому писем лет пятнадцать, так точно. Все общение — по телефону и компьютеру, ну и, конечно, приезжают в гости, если из-за границы, а с местными встречаемся иногда…»

Вот в этой тяжело перевариваемой, неуклюжей фразе и проявились, словно на лакмусовой бумажке, все издержки, связанные с неумением передать обычным языком свою простую мысль. Разучилась!

«Одноклассники»… Первые дни, недели и месяцы моего общения вызывали, представьте себе, бурю положительных эмоций, восторг, а порой и эйфорию. Нашлись несколько моих одноклассников, которых жизнь разбросала по всему миру: от Украины и Белоруссии до ФРГ, Канады и США. Затем отыскались друзья детства, коллеги и сослуживцы по прежним местам службы и работы. Воспоминания, взаимный обмен информацией о прожитых годах, встречные вопросы об общих знакомых… Одним словом — ностальгия по «дням минувшим».

После того как я разместил на своей странице собственную фотографию, количество посещений сайта резко возросло, в том числе и со стороны женщин.

Надо отметить, что на сайте работает несколько функций, расширяющих (порой без твоего ведома) круг общения. Одной из таких функций является выборочный показ (по твоему запросу) случайных людей, находящихся в настоящий момент на сайте. Естественно, что и ты сам можешь стать объектом просмотра на сайте у любого из них. Некоторые пользуются этой возможностью, чтобы привлечь к себе внимание, либо преследуя иные цели. Они могут появляться у вас в виде «гостя», либо «засвечиваются» на сайте, выставляя (без твоего «хотения») оценку качеству фотографий, размещенных на твоей странице, а иногда дают словесные к ним комментарии. Это, конечно же, почти всегда должно предполагать ответную реакцию — самому выйти на станицу этого человека и посмотреть, кто он, и чем ты его заинтересовал. Такая простота сродни фамильярности и раздражает своей бесцеремонностью.

Очень часто этой возможностью пользуются девочки легкого поведения, бесцеремонно предлагая себя, а для убедительности своих намерений размещают над своим фото некий словесный девиз, типа: «Дико хочу секса». Вот только мне непонятно, как они себе представляют секс по Интернету? Хотя, наверно, в наше «продвинутое» время возможно и это: ведь существует же секс по телефону.

Есть и другая функция — «невидимки». Это когда, также без твоего ведома, твою страницу посещает неизвестный человек (без фото), разыскать которого по обратной связи невозможно — программа не дает такой возможности. Очередная «завлекушка» или насмешка? Возможно. Зато, как подскакивает рейтинг у сайта!

Такая легкость общения, если не вдаваться в подробности, иногда затягивает. Хотя со временем начинает перерастать в форму некоего наркоза — когда есть свободное время, а компьютер свободен, тебя так и тянет к нему в надежде: «А вдруг ТАМ появилось что-нибудь интересненькое?» Но чаще приходится лишь поддерживать разговор, соблюдая вежливость, с трудом находя общие темы.

Кроме старых приятелей, встречаются просто интересные люди, грамотные собеседники, и тогда находятся общие темы и появляется желание поделиться своими мыслями, опытом, знаниями. Этому, как правило, способствуют исходные данные новых знакомых, отраженные на индивидуальных страницах сайта, которые и подвигают тебя к более глубокому общению.

Кстати, о культуре общения. У меня было несколько случаев досадного прекращения общения с некоторыми собеседниками. Одной из причин этого являлась некая бесцеремонность, подозрительность и даже грубость в общении, может быть, и позволительная между давно знакомыми приятелями, но абсолютно недопустимая в общении с малознакомыми людьми, какими бы симпатичными они тебе не показались.

Культура речи тоже вызывает, мягко говоря, недоумение. Я привык за годы эпистолярного общения следить за грамматикой текста, правилами орфографии и пунктуации, не говоря уже об абсолютном «табу» в отношении ненормативной лексики. Тут же сплошь и рядом столкнулся с обратным — особенно на многочисленных форумах, которые посещал. Я поначалу даже приносил извинения за свои ошибки из-за спешки при наборе текста. Надо мной посмеялись за неуместную чопорность и старомодность…

Можно еще понять так называемые «ностальгические» сайты, где общаются в основном бывшие граждане СССР, бежавшие в 90-е годы из бывших союзных республик в «теплые края» — США, Израиль, Германию, Канаду и другие. За два десятка лет они не только забыли русский язык, что понятно и простительно, но многие просто не имеют клавиатуры на кириллице и вынуждены писать русский текст на латинице. Какое уж тут правописание!

Однако присутствует и явно ощущается некая режиссура, распределение ролей на этих форумах, когда общий тон задают несколько персонажей, что-то наподобие цирка, где есть три клоуна — белый, черный и рыжий. И вот черный клоун играет роль грубого хама, нарочито козыряющего ненормативной лексикой, которой он явно бравирует, шокируя непосвященную публику. А ей, публике, как правило, отводится роль статиста.

На этих форумах существуют и некоторые правила, есть и ответственные, следящие за их соблюдением, — их называют модераторами. Вот только свода этих правил я нигде не встречал (текстуально), и действуют они скорее по наитию. На один из таких форумов и я был приглашен в качестве модератора. Это было лестно. Вот только в чем заключалось это «модераторство», я так и не понял, кроме возложенной на меня функции приема новых членов простым нажатием определенной «кнопки». Самостоятельно я принял на себя и функцию «раскрутки» новых членов на откровенный разговор, на развитие тем взаимного общения. Но для этого пришлось потрудиться больше самому, написав чуть ли не целый трактат на заданную тему, чтобы как-то заинтересовать членов форума. Им вроде бы понравилось, но вот собственного подвижничества они проявлять не спешили, ограничиваясь ролью стороннего наблюдателя.

Принят я и в один из наших хабаровских форумов. Было интересно наблюдать за его членами, за набором предлагаемых для обсуждения тем, за способами их обсуждения и общения в целом. Понравилось обилие предложенных тем, однако многие из них «затухали», так и не развившись, не будучи поддержаны многими, хотя мне они казались интересными, и я со свойственным мне энтузиазмом начинающего полемиста стал подбрасывать свои материалы и мысли. Так, освежил и развил тему о прочитанных книгах, о кухонных рецептах и изготовлении в домашних условиях «горячительных» напитков, что было воспринято с интересом. Подбросил некоторый «живой» материал по проблеме создания вторых и так далее браков. Зато способствовал «свертыванию» избитой и, в общем, пустопорожней темы об отношениях между мужчиной и женщиной, посчитав ее настолько неисчерпаемой и вечной, что в своих рассуждениях, часто поверхностных и граничащих с взаимными оскорблениями полов, собеседники явно зашли в тупик. Мне пришлось разрубить этот «гордиев узел» с помощью поэтических строк Андрея Дементьева, после чего эта тема была закрыта.

Обратил я внимание и на возраст участников этого форума — как правило, от тридцати пяти до сорока пяти лет. Это «кризис среднего возраста». Количество прожитых лет, пережитые трудности и нажитые проблемы перерастают в критическое отношение к действительности, к собственной жизни, к окружающим, и это отражается на подходе к обсуждаемым темам. Я довольно скоро почувствовал себя лишним в этом кругу — у меня все это, увы, уже позади.

Последним доводом в пользу принятия решения о выходе из этого форума послужила личная досада на бездействие модераторов форума, не пожелавших защитить меня от хамства со стороны одного молодого человека. Ему, видите ли, не понравилось мое замечание по поводу его попытки «протащить» через форум бизнес-рекламу, что, в моем понимании, не должно приветствоваться на любом сайте.

Сайт «Одноклассники» носит очень узкий характер для общения (говорят, он скопирован с аналогичного американского сайта), предопределяющий его ограниченность. Прежде всего, он носит чисто адресный характер, вытекающий из его названия, и, соответственно, предполагает сугубо целевую направленность общения. Хотя на практике все это оказывается довольно условным, но общее направление сохраняется.

Далее — диапазон общения. Реально предлагаются только два вида общения — обмен текстами и фотографиями. И это, пожалуй, все. При этом возможности текстового общения также весьма ограничены рамками установленного лимита количества буквенных знаков за один набор текста. Эта лапидарность неудобна, недемократична способу общения и вызывает наибольшие нарекания со стороны общающихся «форумчан».

Это ограничение несколько скрашивается более широкими возможностями для размещения фотографий, в том числе целых альбомов или фотосессий. Но и здесь напрашивается необходимость украшения их собственным расширенным и поясняющим текстовым сопровождением, а это как раз и не предусматривается.

Отсутствуют также возможность размещения видеоклипов, музыкальных записей и другие виды общения. И народ вынужден перегружать сайт огромным количеством стихотворений, зачастую весьма низкого литературного уровня. А еще — разбавлять эти стишки различными самодельными разноцветно-аляповатыми компьютерными картинками-«поздравлялками». Этим обычно грешат женщины, не в обиду будет им сказано. Их-то понять можно — хочется праздника для души, а его явно не хватает, так как на форуме все как-то пресно, скучновато. Отсюда — частая смена собственного основного фото на сайте, собственных девизов, бездумное посещение чужих страниц на сайте без определенной цели, поиски новых форумов и так далее.

Все это свидетельствует о явных недоработках создателей форума, а может, и целенаправленно задуманный низкий его уровень.

Тем не менее три года ярким пламенем пылала во мне потребность в простом человеческом общении, в выражении собственных эмоций, переживаний, в неподдельной радости от такого общения, в обмене знаниями и интересными мыслями, в воспоминаниях о прошедших днях, местах совместного проживания, работы и учебы, общих знакомых. И потому тянуло к компьютеру, несмотря ни на что.

Читатель, наверно, в недоумении: что же нужно еще этому привередливому пользователю Интернета, чтобы оставаться приверженцем такого современного и демократичного способа общения?

А не слишком ли он демократичен, на самом-то деле? Не кроется ли в его псевдодемократичности та вседозволенность, которая сегодня царит в мире, особенно в сфере информационных технологий?

Взамен «отошедшей в мир иной» государственной цензуры нам уготовано такое красиво и загадочно, подобно конфетке, упакованное слово, как «толерантность», означающее всего лишь банальную терпимость к чужим мнениям, идеям и поведению.

Терпимость — очень удобная позиция, не правда ли? Только вот куда нам всем деваться от этой, проникающей во все поры нашей жизни навязчивой информации, не нужной никому, за исключением конкретных ее потребителей? Как спасти себя, собственные нервы, душу, наших близких и родных и, прежде всего, детей от этой, извините, «помойки»?! И выходит, что понятие «толерантность» подменяет собой священное для юристов понятие «права», права на защиту, права на «молчание».

А причем же здесь Интернет, спросите вы? А вот причем. Являясь полноправным пользователем «всемирной паутины», решая свои конкретные задачи в ней, вы, сами того не замечая и не желая, становитесь заложником этой системы. Системы жесткой и… жестокой. Вы должны быть готовы к тому, что эта система в один прекрасный момент может показать вам свои зубы.

К примеру вот, понятие «Спам» — это навязчивая и нежелательная рассылка разного рода негативной информации, почты, рекламы, в том числе порнографического свойства. Тот, кто регулярно пользуется Интернетом, подтвердит, что с этим злом, выскакивающим неожиданно, словно черт из табакерки, встречаешься на каждом шагу.

Следующее понятие «Конте́нт» — информационно значимое наполнение информационного ресурса — тексты, графика, мультимедиа — вся информация, которую пользователь может загрузить на диск компьютера с соблюдением соответствующих правил. Так вот, знающие люди говорят о том, что в общем объеме обращающегося в Интернете информационного материала контент, как наиболее законченный и значимый для общественных нужд продукт, составляет не более пяти процентов. Все остальное — в той или иной мере его интерпретация, либо пересказ, либо откровенный плагиат. При этом «демократизм» Интернета проявляется именно в том, что значительное количество его пользователей, несмотря на неспособность произвести хоть сколько-нибудь значимый продукт, тем не менее считают для себя возможным производить эрзац, своего рода «информационный шум», но обязательно на основе контента, уже произведенного кем-то. Чаще всего подобный эрзац создается ими путем выхолащивания и всяческого осмеяния, включая прямое «оплевывание», того, что, возможно, действительно заслуживает серьезного и вдумчивого исследования.

Ха́кер и крекер — два типа чрезвычайно квалифицированных интернет-специалистов, понимающих самые основы работы компьютерных систем. И если хакерами называют программистов, исправляющих ошибки в программном обеспечении быстрым, но далеко не всегда элегантным способом, то крекерами являются обычные компьютерные взломщики.

Конечно, основной целью таких простых социальных сетей, к которым относится, в том числе, сайт «Одноклассники», является не коммерческий интерес, а некое удовлетворение интеллектуальной потребности в общении. Поэтому, думается, вряд ли для несанкционированного проникновения в подобные сети необходимы специальные навыки и технические знания таких «продвинутых» специалистов, как крекеры или хакеры — не тот уровень. Здесь вполне достаточно обычных знаний пользователя, вооруженного некоторыми дополнительными навыками проникновения на чужую страницу сайта. Мой знакомый показал мне, как элементарно просто проникнуть на чужую страницу и ознакомиться с информацией (перепиской, фотографиями и тому подобное), кажущейся для непосвященного приватной. Вроде бы сама система построения форума предполагает закрытость, недоступность такой информации для постороннего. Однако, увы, это далеко не так.

Со мной же все произошло несколько иначе, намного хуже и циничнее, и это случившееся привело меня к определенным и однозначным выводам. Мои добрые и старые знакомые, в честности и порядочности которых я вряд ли могу усомниться, собрались поделиться со мной некоторой личной информацией. А поскольку она предполагалась весьма объемной, они, предварительно поставив с помощью «Одноклассников» меня в известность о готовности ее пересылки мне, сбросили ее на мой электронный адрес, открытый в Интернете. Каковы же были мои, мягко говоря, удивление и досада, когда я увидел вместо ожидаемого красочного и интересного материала нечто совсем другое, «расцвеченное» порнографией в том числе.

Выбор — за вами, дорогой читатель. Мир меняется, сегодня он стал другим! Прогресс привносит в нашу жизнь не только чудесные технические новшества, способствующие улучшению нашей жизни, но и отнимает у нас одну частицу нашего «я» за другой — очень незаметно, но бесповоротно. Видимо, правы специалисты по продвижению информационных технологий на наш рынок услуг. Они говорят: чем глубже вы ныряете во всемирную информационную «паутину», тем больше она опутывает вас, и тем менее защищенным становитесь вы сами. Сейчас практически не осталось места для личных секретов — все это рано или поздно становится всеобщим достоянием. Вы готовы к этому? Я сделал свой выбор.

Томимый Интернетовской бездушной виртуальностью,

Где глаз сиянье, трепет слов и теплота пожатья рук

Подменены всеядностью безликой, пошлою брутальностью, —

Провозглашаю мудрость тишины вокруг,

Что станет для меня сегодня лучшею реальностью.

До встречи в эпистолярном жанре!