Владимир МАРАТКАНОВ

КАМЧАТСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

…А еще жизнь прекрасна потому,
что можно путешествовать.
Н. М. Пржевальский

В марте мне позвонил Геннадий Козлов. С ним я путешествовал по Тибету, Якутии и Приморскому краю. Это выдающийся турист и путешественник, он совершил более пятидесяти экспедиций по Дальнему Востоку и по Советскому Союзу.
— Володя, я набираю команду для путешествия по Камчатке. Пойдешь?
— Какой разговор, Гена. С огромным удовольствием!
Рассказал о предстоящей поездке на Камчатку писателю и заслуженному туристу России Станиславу Кабелеву. Поделился опасениями относительно своего здоровья: после тяжелой болезни правая нога при ходьбе плохо слушается меня и, чтобы продолжать движение приходится длительное время разминать поясницу.
— Рискуешь, Владимир Сергеевич, причем сильно рискуешь. Тебя в прошлом году на носилках выносили с горы Лысой. Ты три месяца ходил на костылях. Камчатка тебе не Приморье. Там горы выше и круче. И идешь ты не на два-три дня, а на полтора месяца. Значит, рюкзак как минимум будет тридцать пять килограмм, а у тебя еще и фотоаппаратура. Ты все-таки хорошо подумай.
Подумал. Отступать было нельзя.

1 августа
Жаркий солнечный день. Группа приморских туристов летит на Камчатку. С большей частью я хорошо знаком — вместе ходили в походы. Это Александр Костюкевич и Зоя Николаевна Ковалева из Находки, Владимир Иванович Потопович из Владивостока, Геннадий Козлов, Сергей Чайка и Тамара Васильевна из Партизанска. С остальными ребятами — Вадимом Говором из Находки, Константином Кожемяченко, пятнадцатилетним Ильей Лихопай и Яной Некрасовой из Партизанска познакомился в аэропорту.
В Елизово к нам присоединились еще два туриста: Андрей и Сергей, причем Андрей родом из Партизанска. Они уже ждали нас.
— Машины поданы, господа туристы, — радостно объявил Андрей.
Размещаемся в двух микроавтобусах. Наш завхоз Тамара Васильевна собрала с каждого по пятьсот рублей. Интересно, куда же нас довезут за такие деньги? Из аэропорта едем к городу Елизово. Началась морось.
Туман такой, что видны только огни встречных автомашин. В селе Николаевке закупаем продукты, процесс этот затянулся до ночи. Наконец все по списку закуплено, рассовано по коробкам и мешкам, погружено в машины и снова в путь. Через несколько минут асфальтовое покрытие закончилось. Началась грунтовая дорога с ямами и ухабами. Автомашина полезла в гору.
— Это самый высокий перевал — девятьсот метров, — объяснил Андрей, — за ним сворот к Родниковой. Трасса идет к Мутновке и вулкану Горелому. А вот развилка и дорога на Родниковую.
Машины свернули с трассы на полевую дорогу и сразу же увязли в глубокой колее, выбитой грузовыми машинами.
— Дальше не проедем, — извиняющимся голосом объявил нам водитель.
После этих слов дождь усилился.
— Так, — скомандовал Козлов, — быстро выгружаемся, накрываем рюкзаки и продукты тентом и ищем место для ночлега.
Вытаскиваем из машин рюкзаки, коробки и мешки с продуктами сваливаем в одну кучу. Автомашины уезжают, оставляя нас мокнуть в ночи и в дождь на продуваемом плато.
Так встретила нас Камчатка.
Ночью дождь прекратился. Я проснулся от крика Андрея.
— Радуга! Радуга! Где вы, фотографы? Вставайте!
Быстро одеваюсь и вылезаю из палатки. Но радуга уже угасает. Тучи, гонимые сильным ветром, цеплялись за вершины гор, образуя многослойные нагромождения. Сворачиваем палатки, разбираем рюкзаки и продукты.
Спускаемся к Вилючинским термальным источникам. Впереди речка. Мост разрушен. Уже пригодились сапоги.
— Это ручей Спокойный, — информирует Андрей, — в долине он вливается в реку Вилючу, а она течет вон в том каньоне. Говорят, в этом каньоне есть большой водопад.
Андрей подвел нас к краю глубокого каньона. Ручей лениво нес свои воды по плато и обрывался у края пропасти. Вода с сорокаметровой высоты обрушивалась в исполинов котел. Каньон глубокий, с обрывистыми склонами. Кто-то предложил спуститься к речке и подойти к водопаду. Андрей категорически запротестовал.
— Спускаться никому не советую. Лучше зайти в каньон от базы Родниковой.
— Так это же далеко!
— Да! Но зато безопасно.
Сфотографировали водопад и начали спуск к долине. Здесь между рекой Вилючей и ручьем Спокойным находится горнолыжная база «Алней», что в переводе с языка аборигенов — ледяная голова. Так называется гора на севере Камчатки высотой почти три тысячи метров.
На поляне у реки стол и кострище. Это сделали работники базы для отдыха диких туристов. Ставим палатки и уходим в лес за дровами. Дров надо много, дня на три-четыре. Козлов назначает дежурных, по два человека в сутки.
После заготовки дров все, кроме дежурных, пошли к теплым источникам. Первый, горячий, обнесен бревнами в виде сруба. Второй, верхний, в котором вода значительно прохладней, в виде колодца. От этого верхнего источника открывается красивый вид на вершину вулкана Вилючинского. Во время ужина Козлов объявил:
— Завтра будем совершать радиальный поход на вершину вулкана Вилючинского. Поход непростой, на весь световой день, возможно даже, придется возвращаться ночью. Всем взять фонари и теплые куртки.
— В чем он непростой?
— Непростой в том, что придется продираться через ольховый стланик, идти по ледникам, карабкаться в крутую гору. Возвратиться же обратно, если кто передумает, невозможно, выходим в семь часов утра, — пробасил Козлов.

Вторник, 3 августа
Вышли ровно в семь утра. Солнце выглянуло из-за гор и начало припекать. Вершина вулкана Вилючинского была покрыта толстой шапкой облаков. Даже не верилось, что мы за день можем подняться на эту вершину и возвратиться назад. Тропа шла только до реки, далее кусты ольхового стланика и трехметровой высоты травы.
Слышал я от Кабелева об ольховом стланике, но как-то не придавал его рассказам серьезного значения. Писатель ведь, может сочинить, прибавить красок и нагнать жути. Да и ходил я через кедровые стланики. Чего может быть хуже? Но, оказывается, может!
Когда вышли на альпийские луга, все облегченно вздохнули. Луга покрыты цветущим рододендроном. Красные лужайки этих цветов на фоне ледников смотрелись эффектно. Начались ледовые поля-снежники и каменные осыпи. Подъем все круче и круче. Вот мы уже выше облаков, а вершина горы все еще где-то далеко впереди. Заныла поясница. Все чаще отдыхаем и пьем воду. На одном из «привальчиков», как выражается Козлов, Яна вставать не пожелала. Никакие уговоры не помогли. Она сильно натерла сапогами ноги. И мне хотелось упасть на землю и никуда больше не идти, но позволить себе эту слабость я не мог.
Вот и вершина. На ней уже фотографируются. Из последних сил забираюсь и усаживаюсь на камень. Сил, чтобы любоваться панорамой, просто нет. А между тем с вершины хорошо видны вулканы Корякский, Авачинский, Асача, Опала и еще более десятка высоких вершин. Просматривается Авачинская губа и за ней город Петропавловск. Как на ладони лежат бухты Саранная, Вилючинская и Жировая. Особенно красив ледник, который лежит между двумя вершинами вулкана Вилючинского, и хребет, что за ледником. Блеск от ледника такой интенсивный, что глаза невольно слезятся.
— Мы на высоте две тысячи сто семьдесят три метра, — торжественно объявил Андрей. — Поднимались одиннадцать часов. По этому маршруту, насколько мне известно, никто не ходит. Все поднимаются по южному склону. Там восхождение совершают за пять часов. Во-первых, потому что там нет кедрового стланика и, во-вторых, сам подъем начинается от дороги, которая находится на высоте тысяча метров. Так что мы прошли трудным путем. Всех поздравляю!
Как бы мы ни спешили на обратном пути, ночь застала нас высоко в горах, точнее, в глухом ущелье. Воды в нем не было. Ущелье обрывалось отвесным провалом.
— Все, мужики, приехали! — объявил Андрей. — Мы в тупике. Ночуем прямо здесь.
— Так тут ни дров, ни воды! — послышались из темноты возгласы.
— За дровами будем лазить к вершине ущелья — там есть стланик. Идти же сейчас даже с фонарями — смерти подобно. Все! Останавливаемся.
Андрей с Сергеем полезли к вершине ущелья за дровами. Другие стали собирать хворост на дне ущелья. Выбрали защищенное от ветра место. Нарвали травы для ложа. Залезли в рюкзаки и улеглись спать. Уснуть не удалось. Смотрел на звезды и слушал тех, кто остался у костра, — они рассказывали анекдоты и разные истории из жизни туристов.
Чуть забрезжил рассвет, полезли к вершине ущелья, где начинались заросли ольхового стланика. В девять часов мы в лагере. Завтрак. Теплые ванны. Отдых. У Константина оказалась пятиметровая сеть. Через полчаса принесли в лагерь несколько больших кетин. В ямах рыбы столько, что, как бы плохо ни бросил сетку, все равно хоть одна рыбина да попадется.
— Самое удивительное, — сказал Андрей, — что через несколько дней вся эта рыба будет валяться дохлой на берегу.
Следующий день — дневка: лечение в источнике, рыбалка. Четвертый день на Камчатке солнечно и жарко. Уходить отсюда не хочется, но пора продолжать маршрут.
— Завтра будет тяжелый переход к Мутновской ГеоТЭС, — предупредил вечером Козлов. — Надо распределить продукты и общекомандные вещи. Женщины от этой поклажи освобождаются. Значит, нести нам, мужикам.
Все разбирают продукты. Но на поляне остается еще около тридцати килограммов продуктов, которые должны бы нести женщины, но не понесут. Все отошли от поляны. Одни упаковывают продукты, другие стоят у костра. На поляне у кучи с продуктами остался Козлов и недоуменно смотрит то на туристов, то на продукты. Наступило неловкое молчание. Неожиданно подошли Андрей и Сергей и молча собрали все продукты и отошли к своим рюкзакам. Ситуация вроде бы и разрешилась, но почему-то на душе заскребло. Себя оправдываю тем, что мой рюкзак и без продуктов для меня тяжел. Не дай бог, что случится с позвоночником. Видимо, каждый нашел для себя лазейку для самооправдания.
Вечером на базу приехала вахтовка, привезла иностранных туристов и геологов. Вахтовка — это автомобиль «Урал» с обустроенной для перевозки пассажиров будкой. Это фактически автобус на больших колесах. Договорились с водителем и утром едем к Мутновке. Даже не верится, что не понесу этот тяжеленный рюкзак.

6 августа, пятница
Весь путь от Родниковой до Мутновской ГеоТЭС занял около часа. Водитель деньги брать отказался.
Если на Родниковой было солнце, то Мутновка встретила нас дождем и сильным холодным ветром.
И это тоже Камчатка!
— Здесь, у ГеоТЭС, — сказал Андрей, — Малая Долина гейзеров. Поэтому мы должны посмотреть Мутновку. В настоящую Долину Гейзеров нам не попасть. Билет на вертолет на одного человека только в одну сторону более двадцати тысяч рублей, а добираться пешком две недели.
Выбрали для стоянки место, укрытое от ветра. Поставили палатки, пошли собирать дрова. Соорудили стол и сиденья. Сделали кострище. Пока дежурные готовили пищу, мы с Сергеем пошли к Малой Долине гейзеров.
«Гейзеры — это разновидность кипящих источников, характеризующихся периодичностью выброса пароводяной смеси» — такое определение дает наука геология. Называть же Мутновские термальные источники Малой Долиной гейзеров большое преувеличение. Гейзеров мы не увидели, никаких выбросов или фонтанирования пароводяной смеси не было. Есть несколько водяных грязевых котлов, именно они и привлекают иностранных туристов.
В некоторых водяных котлах-ваннах, где температура воды терпима, туристы принимают лечебные ванны, так сказать, омолаживают себя. Долина нас не впечатлила. Здесь явно недоставало солнечного освещения. Мы даже были удивлены, когда увидели восторженные лица туристов из Турции. Они, как дети, бегали от одной фумаролы к другой. Снимали грязевые и газовые выбросы и фотоаппаратами, и на видеокамеры.
На следующий день из Вилючинска на трех автомашинах приехали родственники и друзья Андрея. День оказался солнечным. Сходили к Малой Долине Гейзеров. Она смотрелась гораздо живописней, чем в ненастную погоду. Вся Долина была наполнена туманом. Сильные порывы ветра сгоняли его, и лишь тогда взору открывалась та красота этой местности, которой и дали название Малая Долина гейзеров. Обнаженные террасы в лучах солнца светились всеми цветами радуги. Причиной тому были выходы различных минералов — серы, марказита и многих других.

7 августа
На следующий день гости уехали, они оставили нам много хлеба, сахара, конфет, разных консервов и несколько бутылок пива. Погода стала заметно портиться, появились черные тучи. Они принесли дождь. Козлов объявил, что завтра утром совершаем поход к вулкану Мутновскому. Вход в кратер вулкана находится с западной стороны.
Рюкзаки наши по-прежнему полные. Отправили делегацию на переговоры с водителями вахтовок о переброске нас хотя бы до вулкана Горелого.
К вечеру ветер стал штормовым, если этот термин применим на этом безжизненном плато. Андрей с Сергеем укрепили свою палатку камнями и посоветовали это сделать всем.
— Здесь, мужики, на Мутновке бывают такие ветра, что переворачивают будки и автомашины.
Мы с Александром также обложили тент камнями и залезли в палатку. Ветер уже валил ее, дуги прогибались до наших тел. Уснуть при такой качке невозможно. Сначала попытались придерживать их руками, но быстро устали. Все же уснули. Проснулись от сильного грохота. Тент разорвало, дуги поломало. Палатка завалилась прямо на нас. Со стороны других палаток раздавались крики, что там происходило, мы не знали.
— Армагеддон! Апокалипсис! — кричал Александр.
Ветер грохотал. Ничего подобного никогда в жизни я не видел и не слышал. Это продолжалось всю ночь. Лишь с рассветом ветер стал утихать, а дождь прекратился совсем. Вылезли из палаток. Стола не было. Вместе с ним разлетелась посуда. Сапоги и мешок с вещами я под палаткой не обнаружил. Сапоги отыскал в трехстах метрах от лагеря, причем в противоположных сторонах. Мешка найти так и не удалось. А в нем были личные вещи: тапочки, запасные носки, фонарь, веревки, лекарства и небольшой запас кураги, изюма, орешек, чернослива, которые я всегда брал в походы. Обидно.
Это тоже Камчатка!
Но и удача была не за горами. Водитель вахтовки согласился подбросить нас до вулкана Горелого. В искусстве убеждения заслуга целиком принадлежала нашим прирожденным дипломатам — Вадиму Говору и Владимиру Потоповичу. Когда водителю предложили деньги, он посмотрел на ботинки Андрея и сказал:
— Купите на эти деньги этому товарищу новые ботинки, — и уехал.
Мы стояли у края кальдеры. Путь наш лежал через ровное безжизненное пространство. Проще говоря, через пустыню из пепла и лавовых нагромождений, которые стояли черными статуями среди этой пустыни. Сильный ветер поднимал тучи пепла, носил их по кальдере и усиливал суровость этой местности.
Александр начал отставать, а затем и вовсе остановился. Он пожаловался на сильную боль в животе. Еще на Родниковой после того, как поел соленой рыбы, живот у него стал побаливать. Он терпел, надеясь, что все пройдет. Но боль только усиливалась. Рюкзак он нести уже не мог. Андрей и Сергей молча взяли его рюкзак и понесли вдвоем на палке.
Смотрел я на них и восхищался их благородством и силой. Состоялось ли вообще бы наше путешествие на Камчатке без этих удивительных людей? Мало того что они несли груз в два-три раза больше, чем другие, так они еще каждое утро вставали первыми. К тому времени, когда просыпались дежурные, вода в трех котлах уже кипела. Они фактически и вели группу, так как хорошо знали местность. Но и это не все. Они подбадривали, шутили, пели песни. Особенно блестящее чувство юмора было у Сергея. В подходящий момент он запевал куплет из песни. Это всегда было к месту и невольно вызывало смех. Смех же для туриста — это своего рода допинг. Сначала я не придавал этому значения. Позже понял, что это редкий дар.
Пересекли кальдеру и вышли к дороге. Мимо нас проехали два автомобиля «Урал» с иностранными туристами. Мест в автомашинах не было. Зато мы теперь знали, что к вулкану Мутновскому есть дорога. Шагая по ней, увидели на склоне кальдеры медведя. Он, словно корова, ходил по лугу и что-то ел. Видимо, голубику. Пока мы доставали фотоаппараты, зверь не спеша спустился в распадок и исчез из поля видимости.
К вечеру добрались до верховьев двух ключей, откуда туристы делают радиальный поход в кратер вулкана Мутновский. Выбрали место для стоянки, сходили за дровами.
Что значит — «сходить за дровами»? Порой это самая трудная часть похода. Почти всегда добывать дрова приходилось с большим трудом. После тяжелого перехода надо было по крутым склонам лезть за стлаником. Пилить, нести к лагерю. Да и не один раз.
После установки палатки Александр слег. Свернулся в ней клубком, и никакой надежды лечь в ней и мне не оставил. Но и в других палатках свободных мест не было. После того как все в большой палатке улеглись, размещаюсь в ней среди рюкзаков и мешков с продуктами. В первую ночь думал, что потом все образуется. Не образовалось.
Через ручей от нас два больших лагеря поляков и немцев. У них на каждого туриста отдельная палатка. Общая палатка, напоминающая большой сарай, — это и столовая, и клуб, и сауна. В стороне они поставили туалет. Вода для приготовления пищи только родниковая. Для питья — минеральная вода, Малкинская. Вместо дров — газовые печки. Конечно, за все эти услуги надо платить. Но у них, в отличие от нас, есть деньги. Мы же на комфортную жизнь не заработали. Вот и приходится спать на рюкзаках под грязным или мокрым полотнищем палатки.

9 августа, понедельник
После завтрака все, кроме Александра, пошли в кратер вулкана Мутновский. Вулкан представлен четырьмя слившимися конусами. На месте восточной вершины образовалась сомма, в которой вырос шлаковый конус. Высшая точка вулкана две тысячи триста двадцать три метра. Поднялись к краю каньона, в котором течет река Вулканная. В каньоне ледник. Он ползет из кратера, спускаясь к каньону Опасному. Вода для питья в речке непригодна.
Первое впечатление от окружающих нас стен кратера — ошеломляющий восторг. Сразу же вспомнился фильм «Золото Маккены» — те же золотистые стены горы. Но здесь, в кратере, нависают ледники и потому гораздо красочнее, чем в американском каньоне. Много паровых струй, кипящих водяных и грязевых котлов, фумарольное поле, над которым клубится дым. В глубоком ущелье стремительно несется река, а по склонам стекают ручьи горячей воды. Кратер, из-за выхода серы и других минералов, при солнечном освещении приобретает цвет радуги.
Фумарольное поле прошли быстро, но осторожно. Только по тропе. В ямы, из которых выбрасываются парогазовые струи, бывало, проваливались беспечные туристы. Были случаи гибели и тяжелых ожогов. Здесь особо и не задержишься. В воздухе чувствовался запах серы.
Идем к кратеру Спокойному. Он впечатляет: на дне ледник и озеро голубого цвета. Рядом второй — Активный. Он наполнен удушливым дымом, и ничего не видно. Спускаемся на дно Спокойного. Во льду много глубоких трещин, их обходим. У озера фотографируемся. Возвращаемся через фумарольное поле.
Идем к каньону Опасному. Там восьмидесятиметровый водопад. Зрелище необыкновенное. Андрей сказал, что в этот каньон мало кто спускался. Водопад завораживает. Долго им любуемся. Но звучит команда Козлова:
— Возвращаемся в лагерь!
Вскоре мы на месте. Александр принял решение возвращаться домой. Он договорился с водителем автомашины, который привез иностранных туристов, чтобы довезли его до Елизово.
— Господа туристы, — объявил Потопович вечером, — вы заметили, что ветер удачи дует в наши паруса? На вулкан Вилючинский сходили без происшествий, если не считать, что Яна натерла ноги. Сама виновата. Если идешь в резиновых сапогах, надевай на ноги либо портянки, либо толстые шерстяные носки. Она же надела тонкие носочки. Вроде бы и опытная туристка. До Мутновки доехали на машине. Мы бы еще сейчас шли с этими рюкзаками. Небывалый ураган пережили без особых происшествий. Ну, поломал ветер дуги и порвал тент у Санька, так они сами с Сергеичем и виноваты: надо было вовремя положить палатку. От Мутновки нас опять подбросили. В кратер сходили. С погодой повезло. Как по заказу, специально для нас солнечный день.
— Так должно и быть, — пробасил Козлов, — надо модулировать благополучную ситуацию. Я это уже давно понял. Думай о хорошем, так и случится.
— Как врач, — вступила в разговор Тамара Васильевна, — скажу, что «модулирование ситуации» это есть создание мыслеформы. Вы все знаете, что мысль материальна. Она неуничтожима. Но мысль — это еще творческая сила, а творение — это и есть рождение форм. В пространстве носятся как добрые, так и злые мысли. Мы все приехали на Камчатку с добрыми мыслями для встречи с Прекрасным, с Красотой. Поэтому, согласно магнитного притяжения, к нам притягивается удача. Давайте мыслить только о добром, и удача, как сказал Володя, всегда будет дуть в наши паруса.

10 августа, вторник
Утром выходим без Александра. Наш путь к кратеру вулкана Горелый. Вновь переход через мертвое поле. За ним начинаются альпийские луга. Здесь много голубики. Поступает команда Козлова: «Привальчик!». Все дружно сбрасывают рюкзаки и падают на траву. Голубики столько, что ее можно собирать лежа. Через полчаса команда Козлова: «Продолжаем движение!»
Начинаются лавовые поля. Найдутся ли в словаре такие выражения, чтобы описать увиденную нами картину? Представьте себе наждак, а еще лучше — терку размерами в несколько километров. Когда-то, в доисторические времена, излившаяся из недр земли магма застыла и приняла самые причудливые формы. Пройти через эти черные базальтовые джунгли совсем непросто. Поминутно приходится искать между нагромождениями проходы. Если учитывать, что мы все время поднимались к вершине горы, то наши «привальчики» участились. Любоваться же этим базальтовым царством, тем более фотографировать сил не оставалось. Лишь бы успеть отдышаться и размять затекшие от тяжести рюкзака плечи и поясницу до команды: «Продолжаем движение!»
Только к вечеру мы вышли на шлаковое поле. Протопович произнес:
— Лунный пейзаж считался бы раем по сравнению с этой местностью.
Если на лавовом поле еще можно было встретить какие-то растения или мелкий кустарник, то здесь — только черный пепел и шлак, хрустящий под ногами. В вечернем освещении на фоне лавового поля с одной стороны и ледников с другой картина казалась совсем удручающей.
В небольшом овражке у ручья поставили палатки. Козлов переговорил с Андреем и Сергеем и, несмотря на усталость, принял решение не ужинать, а быстро подняться к кратеру вулкана.
— Сейчас дыма над кратером нет, неизвестно, какая погода будет завтра. Нужно использовать этот благоприятный момент.
Женщины тоже порывались идти, но Козлов уговорил их остаться в лагере.
— Мы пойдем быстро. Подъем на кратер крутой и опасный, вам это не осилить. Вы и нас задержите, мы не успеем вернуться засветло. Ночью же даже при свете фонарей спускаться опасно.
Женщины обиделись.
Без рюкзаков и женщин мы быстро, без остановок, поднялись к вершине кратера. Подъем действительно крутой, более шестидесяти градусов. Подгоняло нас уходящее за горизонт солнце и сернистые газы, выходящие из фумарол. В кратере озеро бирюзового цвета, а на северной стене над озером — бокка. Это дыра, в которой видна магма, она вся в движении. Дыма в кратере нет, но из бокки слышен гул, описать который никакими словами невозможно. Это что-то чудовищно-страшное. Становится жутко и хочется поскорее убежать. Отсняв, мы действительно бросились бежать к лагерю. Возвратились вовремя — через несколько минут наступила полная тьма.
Во время ужина Андрей рассказал, что вулкан Горелый имеет одиннадцать кратеров. В некоторых из них есть озера. Общая площадь вулкана с кальдерой занимает шестьсот пятьдесят квадратных километров. Еще Андрей сказал, что нам надо молиться Богу, чтобы дым из кратера не пошел в нашу сторону. Иначе можно не проснуться.

11 августа
Ночь прошла благополучно. Ветер по-прежнему относил дым на северо-восток, в противоположную от нас сторону. Спустились со шлакового поля и оказались на огромном лавовом поле. Пробивались через него несколько часов. С трудом вышли на альпийские луга, а там и на дорогу.
— Эта дорога идет к золотодобытчикам, — сказал Андрей. — А наш путь вон к тому озеру, — Андрей показал рукой на большое озеро, которое виднелось у горизонта. — Это Толмачевское озеро.
— Из этого озера вытекает река Толмачево, — добавил Козлов. — На ней находится один из самых красивых водопадов Камчатки.
— Водопада, который ты видел, Гена, двадцать пять лет назад, может не быть, — сказал Сергей.
— Это почему? — хмуро спросил Козлов.
— Там построили три гидроэлектростанции. Реку заперли плотинами.
— Посмотрим, проверим, — сухо ответил Козлов.
У дороги мы расстались еще с двумя нашими туристами. Яна уезжала домой — нога ее не заживала, и продолжать поход она не могла. Сергей Чайка решил проводить ее. А мы зашагали по альпийским лугам. Все обратили внимание, что дым из кратера уже давно стелился в том направлении, где мы были до обеда. Вновь везение.
Чтобы не пересекать многочисленные овраги, спустились в глубокий распадок, в котором лежали ледники и начиналась река. На склоне ущелья пасся медведь. Заметил нас и ушел за стланики. Через некоторое время увидели еще одного. Он тоже не захотел позировать и убежал в заросли. Но вот третий медведь, который переходил ущелье по леднику, явно нас игнорировал. Он не спеша перешел склон и поднялся к вершине плато. Здесь мы и поставили палатки.

12 августа, четверг
Утром услышал крики Сергея и Андрея. Они увидели медведя. Все выскочили из палатки с фотоаппаратами. Косолапый стоял в полусотне метров от палаток и смотрел на нас. Попозировал нам, потом опустился на четыре лапы и скрылся в стланике. Когда мы подходили к озеру, увидели еще одного большого медведя. Он долго нас не замечал. Подпустил метров на пятьдесят, но, учуяв двуногих, галопом скрылся за стланиками. Такие встречи с медведями нас вполне устраивали.
Место для стоянки выбрали в балках двух ручьев, защищенное от всех ветров. Склоны были покрыты кедровым стлаником — значит, будем с дровами. В округе оказалось много грибов и голубики. Вечером, кроме гречневой каши, ели жареные грибы, а на десерт блины и голубику в сгущенном молоке. Сергей заметил, что такое блюдо подадут не в каждом ресторане.
Весь следующий день лил дождь с перерывами на завтрак, обед и ужин. Во время ужина Козлов объявил, что завтра идем к водопаду.
— А если дождь? — спросила Зоя Николаевна.
— Все равно идем. Надеваем плащи и идем. Водопад в любую погоду смотрится.
В лагере осталась Тамара Васильевна. Она при спуске в ущелье упала и повредила руку.

14 августа, суббота
Вышли рано утром. Последние облака улетали куда-то за вулкан Горелый. Начинался солнечный теплый день. Медвежьей тропой подошли к озеру, оно явно обмелело, это было видно по засохшему кедровому стланику. Видимо, были периоды, когда оно разливалось, затопляя эти кусты. От этого бедствия кустарник погиб. Нам пришлось идти через погибшие стланики, как сквозь зубья расчески. Казалось, что еще могло быть хуже? Но вот перед нами берега из осыпей и камней. Камни острые и неустойчивые. Внизу вода, а вверху, над камнями, непроходимые заросли стлаников. Когда вышли на пляж, то все облегченно вздохнули. Волны так укатали песок, что он превратился в асфальт. Идти же по асфальту — одно удовольствие.
С западной стороны к озеру подходит дорога. Тут мнения разделились. Большинство хотело идти по ней. Козлов осторожничает:
— Давайте пойдем по известному мне маршруту, от истока реки, — сказал он тоном, который не допускал возражений.
Идем к истоку. Здесь ни дорог, ни троп. Только заросли ольхового стланика, трава выше человеческого роста да камни. Ну что же, мы и это проходили. Преодолевая заросли, выходим к берегу реки. Перед нами высокая плотина. За ней виднеется здание.
— Етио мать! Что это? — воскликнул Козлов.
— Я же тебе, Гена, говорил, что здесь построили электростанцию, — ответил Андрей.
— Совсем не узнаю место, — продолжал удивляться Козлов.
За плотиной — строение. Дальше — дорога и ЛЭП, уходящая к югу. Вдали еще какие-то сооружения.
— Етио мать! Ну, надо же… — дальше Козлов слов не находит и вновь повторяет: Етио мать!
Подходим к зданию. Оттуда вышел мужчина в возрасте около пятидесяти лет. В разговоре узнали, что он родом из Приморского края. Он же, узнав, что мы из Приморья, вынес чайник, сахар, печенье и пачку чая.
— Перекус! — скомандовал Козлов.
Работник станции рассказал нам о своей работе. Мы узнали, что озеро находится на высоте шестьсот семьдесят один метр над уровнем моря. Вода в него подается только вечером по команде из города. Поэтому сейчас водопада может и не быть. Он заметил наше разочарование и сказал, что недалеко от станции есть красивое озеро Чаша, и порекомендовал сходить туда. Еще сказал, что мы можем встретить медведя по кличке Володя, который ежедневно приходит на станцию и проверяет мусорный бак. Людей он не боится.
Мы поблагодарили земляка за гостеприимство и информацию и пошли к озеру Чаша. На смотровой площадке очередь. Пожилой мужчина с красивой седой бородкой рассказывал группе туристов из Москвы об образовании этого озера. Я влез на видовую площадку и ахнул. Красота! Огромный круглый кратер. В нем стены в виде воронки уходят в глубокий провал, на дне которого покоится голубое озеро. Красоту венчала вершина горы над кратером.
Мужчина оказался сопровождающим московских туристов и бывшим геологом, он показал нам альбом со своими фотографиями. Мне приходилось видеть снимки Камчатки, выполненные фотохудожником Юрием Калининым. Несомненно, его работы поражали. Но вот чтобы обычный пенсионер, который, как он сам признался, взял в руки фотоаппарат пять лет назад, и сделал такие снимки? Каждая работа — шедевр. Кто-то из наших, восхищаясь, заметил, что они тянут на издание фотоальбома, который приобретет любой приезжающий на Камчатку турист.
— Если же вы как геолог еще и опишите места, которые сфотографировали, то такому фотоальбому вообще цены не будет, — поддержал я.
— Эх! — вздохнул бывший геолог, — деньги… Где их взять пенсионеру?
— Трясите москвичей, — подсказал Сергей.
Все рассмеялись. В том числе москвичи.
Теперь нам осталось только сходить к водопаду. Некоторые засомневались, стоит ли идти к нему, ведь река перекрыта.
— Надо сходить! Столько прошли — надо самому убедиться, — твердо произнес Козлов.
Согласились, тем более что идти недалеко и по дороге. Вот и вторая плотина и здание электростанции. За ней речки почти не видно. Рабочие показали тропу к водопаду. Иду первым. Вижу широкую, метров тридцати, каменную стену. Сбоку с десятиметровой высоты падает несколько струек воды.
— Етио мать! — выругался Козлов. — Ну надо же, испоганили Природу. Такой здесь был водопад! Я его видел красивым и мощным!
— Может быть, Гена, стоит подождать до вечера, когда включат рубильник, — предложил я Козлову.
— Нет! Переходить ночью через осыпи нельзя, поубиваемся. Надо возвращаться. Ну надо же, етио мать!
Вернулись в лагерь поздно вечером. Тамара Васильевна сварила кашу, которая томилась в большом котле у костра, напекла блинов. Илья посмотрел на свой приборчик, как он назвал его — «Джипиеску», и объявил, что мы прошли сегодня тридцать восемь километров. Больше всех изумилась Зоя Николаевна:
— Я впервые в жизни прошла такое расстояние.
— У нас еще все впереди. Можем и побить этот рекорд.
— Нет, нет! — взмолилась Зоя Николаевна. — Больше таких походов не надо, я не выдержу.
— Наши женщины на все способны, — улыбнулся Сергей. — Яна поднялась на вулкан Вилючинский, а Тамара Васильевна одной рукой сварила кашу, напекла блинов и сделала прекрасную прическу.
Тамара Васильевна заулыбалась — это был явно комплимент.
— Следующий день — дневка. Отдыхаем. Продолжаем есть блины и грибы, — объявил Козлов.

15 августа
Этот день оказался вновь дождливым. Впрочем, на сбор грибов и голубики это не повлияло. Вечером во время чаепития Козлов посовещался с Сергеем и Андреем и объявил:
— Завтра выходим к трассе и на попутном транспорте добираемся до Верхне-Паратунских источников, лечимся, ловим рыбу и, возможно, сделаем парочку радиальных выходов.
Вечером в палатке.
— У меня есть знакомый художник, — сказал я, — так вот, он считает, что может приступать к работе только после того, как пропустит пару рюмок вина. Без этого у него не возникает желания рисовать. Так ли это?
— А я знаю художника, который вообще спиртного в рот не берет и создает между тем прекрасные работы, — произнес Потопович.
— Опьянение и вдохновение, — произнесла Тамара Васильевна, — внешне одно и то же. Разница лишь в качестве воздействия энергий. Соединение с астральными энергиями вызывает опьянение. Соединение с высшими — вдохновение. Так что знакомый ваш, Владимир Сергеевич, высших достижений в искусстве не достигнет. И те, кто находится в рабстве эротических вожделений, также не достигнут духовных высот. Эротическое мышление привязывает высшие истины к животному аспекту начал, не дает возможность подняться к Высшим Сферам.
— Что, и любить женщин нельзя? — вступил в разговор Козлов.
— Можно, Гена, можно, — засмеялась Тамара Васильевна, — люби, но помни, что есть любодеяние и прелюбодеяние. Надеюсь, ты понимаешь разницу?
— Понимаю, — смеясь, ответил Козлов.
— Любодеяние есть творческое объединение, а прелюбодеяние есть преступление против любви, оно не способствует выявлению творческих сил, — добавила Тамара Васильевна.
— Это точно. После бурной ночи идти с тяжелым рюкзаком в гору как-то не хочется, — согласился Козлов.
Все рассмеялись.
— Ну, ладно. Послушали умное — пора и спать. Завтра тяжелый переход, — подвел черту Козлов.

16 августа, понедельник
Встали рано. Вновь на небе ни облачка. Удивительная все же погода на Камчатке, и чаще всего ясная погода выпадает на походные дни.
И это тоже Камчатка!
Возвращаемся к трассе другим путем, через дол. Это огромная равнина, или плато. Идти легко. Много голубики, на привалах все усердно ее поглощают.
За озером возвышается красивый вулкан Опала. К вечеру подошли к верховьям двух ключей. Место живописное. Здесь и решили остановиться на ночлег. За дровами идти далеко, но надо. Настроение у всех прекрасное. Путешествие наше близко к завершению. У отъезжающих уже разговоры о том, что они будут осматривать в городе в первую очередь, какие сувениры купят.

17 августа, вторник
На следующий день к обеду мы поднялись к трассе. Подождали автотранспорт с полчаса и решили идти до Мутновской трассы. На той дороге шансов уехать много больше. Вновь бредем по кальдере. Это самый скучный переход. И неприятный. Ветер гоняет шлаковую пыль, она набивается в нос, в рот и в глаза.
Вот мы у места, где нас высадил водитель вахтовки. Как давно это было! Фактически мы обошли весь вулкан Горелый. Впереди крутой подъем и еще полсотни километров до Верхне-Паратунских источников. С огромным трудом преодолели перевал и стали выбирать место для стоянки. Но на плато ни воды, ни дров. Камни, ветер и пыль. Высота тысяча двести метров.
Зоя Николаевна обернулась и вскрикнула:
— Машина!
Действительно, приближался грузовой автомобиль с будкой. Энергично машем руками, и автомобиль останавливается. Водитель соглашается довести нас до Паратунки. Залезаю я в будку, а там… Калинин Юра! Вот так встреча! Не знаю, кто из нас больше обрадовался. Он, оказывается, тоже путешествовал в районе вулкана Асача и возвращался домой. Разговоры до самых Верхнее-Паратунских источников. Договариваемся с ним о дальнейших походах. Благодарим водителя. Прощаемся с Сергеем и Андреем — для них путешествие закончилось, им пора на работу.
У реки Паратунки среди березовой рощи нашли красивую полянку. Поставили палатку и сделали кострище. Константин, Вадим и Потопович ушли с сеткой к реке. Я отправился за дровами. Через полчаса рыбаки принесли три больших рыбины. Хорошее начало! Затем все, кроме дежурных, пошли к теплому источнику. Он в километре от нашего лагеря. Полежать в теплой воде после двухнедельных скитаний — огромнейшее удовольствие.
Разговоры только об отъезде. Через три дня улетает первая группа.

18 августа, среда
Утром на поляну приехал на своей машине Сергей. Предложил Козлову съездить к Калинину в гости, а заодно закупить необходимые продукты. Созвонились с Калининым. Он дома и готов нас принять. Сергей без труда отыскал в поселке Термальном трехэтажный дом, в котором жил Калинин. В коридоре велосипед, туристический хлам. В комнате компьютеры, принтеры, коробки с дисками и открытками. Квартира холостяка. Калинин, как бы извиняясь, сказал:
— Вот продал в Приморье квартиру матери. Купил аппаратуру. Сейчас работаю. Сам делаю диски со своими фотографиями и наборы открыток.
— Это тоже ваши фотографии? — спросил Илья о фотографиях на стенах.
— Да, мои, — как-то насмешливо ответил Калинин.
— Клево!
— Есть немного, — признал Калинин.
Один снимок большого водопада заинтересовал Козлова.
— Юра, где этот водопад?
— Да здесь, недалеко. Вы мимо него проходили, когда спускались к Родниковой, он в каньоне реки Вилючи.
Козлов загорелся желанием сходить к нему и спросил меня, не желаю ли я.
— Хоть сейчас, — ответил я.
— Завтра, завтра. Объявлю вечером всем в лагере. Идем завтра, — взволнованно повторил Козлов, продолжая рассматривать снимок.
Кроме меня и Козлова, согласились идти Константин, Зоя Николаевна и Илья. Остальные решили продолжать лечиться в теплом источнике.

19 августа, четверг
Вновь мы на трассе в ожидании попутки. Опять удача. Туристы едут к вулкану Горелому. Высаживаемся почти у сворота к Мутновской ГеоТЭС. Отсюда самый короткий путь к реке Вилючи. Пересекаем несколько распадков. Перед нами огромный каньон.
— Какая грандиозная панорама! — воскликнула Зоя Николаевна. — Надо же, каньон в каньоне.
— Да, есть на что посмотреть, — пробасил Козлов.
Реку не видно, она где-то в глубоком каменном ущелье. Подступиться к нему невозможно — заросли ольхового стланика. Заходим сверху. Спускаемся туда, где он начинается. Здесь есть возможность спуститься к реке. С противоположной стороны по стенам сбегают ручьи, которые при впадении в реку образуют несколько красивых водопадов. Спуск крутой, но преодолимый. Константин сделал попытку пройти вниз по реке, но безрезультатно. Отвесные стены, а поток воды такой силы, что в одно мгновение сшибет с ног и разобьет о камни. Поднимаемся к вершине. Идти по краю ущелья невозможно — стланики. Обходим их по каньону.
Неожиданно сталкиваемся с большим медведем. Он явно такой встречи не ожидал и тут же, не медля, скрылся в зарослях. Кто больше испугался, мы или медведь, неизвестно. По рельефу видим, что со стороны горы Жировой должна быть еще одна река, которая соединяется с Вилючей. Так и оказалось. Поднялись еще выше по склону каньона и на этой реке увидели два водопада.
— Это тот самый водопад, который на снимке у Юры! — закричал Илья. — Я узнал его.
Действительно, нижний водопад в точности похож на водопад, который на снимке Калинина.
— Почему же тогда Юра сказал нам, что его водопад находится на реке Вилюча? — спросил я Козлова. — Кроме того, он же сказал, что водопад в каньоне, а никакого каньона не видно.
— Возможно, Сергеич, там, где эти водопады, и есть река Вилюча, — предположил Козлов. — Шум от них мы слышим, а в каньоне никакого шума нет. Что-то Юра перепутал.
Отсняли водопады, с огромным трудом выбрались из большого каньона и вышли на дорогу. И вновь везение. Первая же грузовая автомашина остановилась. Водитель едет в город. На просьбу довезти нас до Верхне-Паратунских источников он махнул рукой:
— Залезай!
Мы мигом очутились в кузове. Через полчаса подъехали к своей поляне. Здесь гроза и радуга. Быстро выскакиваю из кузова и фотографирую радугу. Это ли не везение!

20 августа
Утром первая группа из четырех человек уезжает в аэропорт. Послезавтра вылет. В лагере остаются я, Козлов, Тамара Васильевна и Константин.
Проводил отъезжающих до дороги. Вернулся на поляну и как-то сразу потерял интерес к рыбалке, к поиску красивых видов. Даже не хотелось читать журналы, которые купил в Термальном. Какая огромная разница между теми, кто уезжает, и теми, кто остается! Уезжающие находятся в движении, в стремлении чего-то достичь. Как выражался народный целитель Валентин Семененко, они всегда в новизне. А остающиеся продолжают жить с их тенями, вновь переживать то, что здесь происходило. В связи с этим душа начинает страдать и печалиться. Эта печаль многократно усилилась, когда Козлов, Константин и Тамара Васильевна уехали к водопаду, который находится под вулканом Вилючинским. Будучи не в силах больше находиться в таком состоянии, поехал к Калинину. Козлов говорил мне, что приедет позже, потом все вместе отправимся на север Камчатки.
При встрече с Калининым рассказал ему о походе к водопаду и показал ему снимки. Он рассмеялся:
— Это не тот водопад. Сравни, Сергеич, свой снимок с моим. Есть разница? Вижу, есть. Я же сказал, что этот водопад находится в ущелье, и показал Козлову на карте это место.
— Печально, придется еще раз сходить.
— Позже, Сергеич, позже. Вот приедет Гена, тогда и решим.
Но закончился и второй день, а Козлова все нет. Вечером предложил Калинину съездить к знаменитым скалам Три Брата, гордости Авачинской губы. Калинин охотно согласился.

24 августа, вторник
С высокой сопки бухта, скалы и сам город смотрятся грандиозно. Хорошо видны вулканы Вилючинский, Корякский и Авачинский. Все вулканы здесь называют сопками. Даже самый высокий на Камчатке вулкан Ключевской называется Ключевская Сопка.
Отсняли скалы и решили дождаться хоть какого-нибудь катера, чтобы «оживить» фотографию. Дождались — из Авачинской губы выходила целая рыбацкая флотилия. Отсняли. Предложил Калинину на следующий день приехать на это место с ночевкой.
— Юра, мне кажется, что при закате и в первых лучах солнца эти скалы будут смотреться гораздо эффектней.
— Согласен. Но пора ехать на север к дайкам вулкана Толбачик. Я ждал вас три недели.
— Чем интересны дайки?
— Дайки — это в переводе с иностранного «забор». Интрузивное тело. Это трещины, заполненные магмой. Еще есть там же высокий столб или, как вулканологи говорят, шток. Это тоже интрузивное тело. Ни у одного фотохудожника нет этих снимков. Столб, как колонна, стоит в долине ручья, а дайки на хребтах вулкана. Красота! Увидишь сам.
При возвращении Юра решил показать мне город. Точнее, памятники и, как он выразился, «лучшее место для отдыха и прогулок». Вышли из автобуса у Никольской сопки. Здесь в небольшом скверике недалеко от торгового порта памятник основателю Петропавловска мореплавателю Витусу Берингу. Выполнен в виде колонны черного цвета. Она стоит на куске гранита. В верхней части колонны чаша и в ней шар — символ Земли. У подножия памятника свежие цветы.
Беринг писал: «А вышереченная гавань к отстою в зимнее время морских судов весьма способна, и для того и прибыли во оную гавань в двух пакетботах со всею командою тогож 740 году октября 6 дня благополучно, где и зимовали. И она гавань названа нами апостол Петра и Павла».
— Первыми в этой гавани, где сейчас торговый порт, все-таки побывали казаки, — заметил Юра. — Это случилось в 1703 году. Предводителем казаков был Родион Преснецов.
— Почти триста лет назад!
— Да! Город готовится к этому юбилею. Вышел альбом, посвященный городу. Дорогой. Я приобрел. Дома посмотришь. Пройдем на Никольскую сопку. Жители города называют ее «Сопкой Любви».
— Почему?
— Поднимемся, увидишь.
У самой вершины сопки памятник «Слава». Поставлен в честь защитников города. У подножия много цветов. К нему подошли молодожены с группой сопровождающих, возложили к памятнику цветы.
— Так вот почему эту сопку называют «Сопкой Любви».
— Давай спустимся, Сергеич, к батарее. Увидишь, сколько там молодых пар. Каждая пара приходит к этому памятнику. Традиция. Вон видишь, в конце аллеи над берегом пушки? Это те самые пушки, из которых велся обстрел англо-французской эскадры в 1854 году. Корабли не только обстреливали, но и высаживали десант. Именно здесь и происходило сражение. Командовал эскадрой адмирал Прайс. Когда он увидел, что Петропавловск не взять, покончил с собой. Похоронен в одной из бухт Авачинской губы. Командовал обороной города генерал-майор Завойко. Во Владивостоке на Светланской до прихода большевиков стоял памятник Завойко. Затем он исчез. Сейчас на том месте памятник Лазо. Мало кому известно, что в Петропавловске побывал знаменитый мореплаватель Лаперуз. Это случилось в 1787 году. Французскую экспедицию встретили дружелюбно. Снабдили продовольствием. Лаперуз через Сибирь отправил все экспедиционные документы. Через полгода экспедиция Лаперуза пропала. Где он погиб, неизвестно. В городе ему поставлен памятник. Это большой камень в виде сердца. На нем надпись: «Памяти Лаперуза. 1787». В 1804 году в эту гавань на шлюпе «Надежда» прибыл Крузенштерн. Вся команда судна отметила, что гавань эта одна из лучших, какая только была найдена на земном шаре. В 1812 году император издал Указ, согласно которого город стал столицей Камчатки. Надо знать историю края, в котором живешь.
Сделали несколько снимков батареи. Постояли. Полюбовались Авачинской губой.
От батареи к воде удобный спуск. Из набежавшей волны зачерпнул на ладонь воды.
— Это, Сергеич, океан, не море. Вода, говорят ученые, хранит информацию тысячи лет. Так что ты, Сергеич, прикоснулся к тайне тысячелетий.
— Холодная же вода в океане.
— Ты же видишь, ни один человек не купается. Только загорают. Это тебе не бухта Находка. Пройдем по пляжу вон до того утеса. За ним центр города. Там памятник святым апостолам Петру и Павлу. Да найди себе на память камешек. Видишь, какие они все обкатанные и разноцветные. Каждый приезжающий на Камчатку увозит отсюда несколько камешков.
За дорогой над озером стоит большой памятник апостолам Петру и Павлу. У горизонта над городом возвышается вулкан Авачинский.
— Красиво тут у вас!
— Согласен. Красиво.
— О, Юра, смотри, памятник Ленину. Да какой огромный!
— Да. И еще не снесли, как повсюду в России. У вас в городе уже, наверное, убрали?
— Нет. Но крайне запущен. И цветы увидишь редко.
— Тоже перегиб с этим. Любят у нас оплевывать прошлое. Кстати, оплевывают именно те, кто получил от советской власти образование, ученые степени, чины и другие привилегии. Почему хают советскую власть? Да потому, что прибрали к своим рукам все народное и государственное добро. Стыдно в этом признаться. Поэтому мажут грязью советскую власть. Ладно. Не хочется в этот светлый день говорить о плохом. Пора домой.
На следующий день приехал Козлов. Он сказал, что город проводит мероприятие по восхождению на вулкан Авачу.
— Давно мечтал поучаствовать в массовом восхождении на этот вулкан. В моем фильме о Камчатке это событие будет смотреться. Затем я с Сергеем и Андреем догоним вас в районе между вулканами Толбачик и Ключевской. Далее по плану.

27 августа, пятница
От Елизово до Козыревска пятьсот километров. Дорога большей частью грунтовая. Как говорят водители, «убитая». Перед Козыревском паромная переправа через реку Камчатка. В этом месте ширина реки около трехсот метров. Течение сильное. Через реку строится мост. Строители уверяют, что к концу 2011 года он будет сдан в эксплуатацию. В поселок мы не заезжаем. Он в стороне от трассы. Выходим у дороги, которая через лес ведет на плато к Ключевской группе вулканов.
Шагать нам по ней около сорока километров. Воды до самой вершины плато нет. Ее мы предварительно набрали в реке Камчатке. Все продукты в моем рюкзаке. Вес не менее сорока килограммов. Никогда еще после болезни я не носил такой рюкзак. Конечно, рисковал. Но желание увидеть вулканы Ключевской, Камень, Толбачик не на фотографиях, а своими глазами, почувствовать атмосферу этих вулканов пересилило. Все мысли о болезни отброшены и забыты.
Так как Калинин шел медленно и явно отставал от меня, мы договорились с ним, что каждый идет своим ходом. Я же его буду ждать на привалах. Так и шли. Пройдя какое-то расстояние, я, поджидая попутчика, сбрасывал рюкзак и ел бруснику и голубику. Этой ягоды вдоль дороги словно кто-то насыпал. Но еще больше здесь было грибов. Маслята, обабки, подосиновики, волнушки, мухоморы.
На одном из привалов увидел большую группу мухоморов и решил их сфотографировать. Скинул рюкзак, присел и стал выбирать композицию. Вдруг слышу за спиной крики, треск. Вздрогнув, обернулся. От дороги в лес убегал огромный медведь. Калинин, продолжая кричать, подходил ко мне. Он взволнованно выпалил:
— Медведь стоял в десяти метрах от дороги и наблюдал за тобой.
— А если бы тебя не было или ты бы задержался?
— Ну, съел бы тебя, — рассмеялся Калинин.
— Ничего себе, съел бы.
— Ну, может быть, для начала помял бы, а потом все равно бы съел.
— Хороши же ваши медведи!
— А ты не убегай от меня. На двоих они не нападают, только на одиночных. И еще запомни, Сергеич, у жителей пустынь есть закон — караван равняется по слабейшему.
Шли до полной темноты. Прошли по «Джипиэске» восемь километров. Впервые появился гнус.
— Это к дождю, — сказал Калинин.
— Еще ни разу, Юра, мы не воспользовались ни кремами, ни накомарником. Не было ни гнуса, ни комаров. Хотя были и дожди, и циклоны.
— Здесь лес, — разъяснил Калинин. — Там, где вы ходили, большая высота и леса такого, как здесь, нет. Поднимемся на плато, там не будет ни гнуса, ни комаров.
Сделав глоток чая, Калинин продолжил:
— Вот ты, Сергеич, сегодня сказал, что карма твоя — таскать тяжелые рюкзаки. Это что, для красного словца или действительно у каждого своя судьба? Я часто задаю себе вопрос: за что? Ты понимаешь меня — сам долго лежал в больнице с позвоночником. И ты знаешь, не могу найти ответа. Вроде бы особых грехов не совершал. Работал как все. Пил не больше других. Всегда стремился выбраться в тайгу для поиска красоты.
— Ты прав, Юра. В этом воплощении ты не совершал грехов, а в прошлых? Мы и за прошлое расплачиваемся уже в этой жизни своими болезнями и неудачами.
— Не верю, Сергеич, ни в какие прошлые или будущие жизни. Жизнь одна. Родился. Прожил. Умер.
— И все?
— Да, все!
— Эх, если бы ты послушал нашего врача, ты бы поверил в перевоплощение.
— Так Козлов же не позвонил мне. Сообщил по телефону, что прилетели, а затем отключился. Я думал, что вы приедете ко мне. Составил несколько красивых маршрутов. Намного интересней, чем десять дней впустую лазить по Толмачевскому долу.
— У нас, Юра, как-то все получилось быстро. Кроме Козлова никто ничего не знал и не понимал. Действительно, надо было заехать вечером к тебе. Переночевать. На следующий день без спешки закупить продукты. Продумать маршруты. После этого только выезжать. Бросили нас водители на плато. Ночь. Дождь. Сильный ветер. Причем обрекли нас на это за немалые деньги. Плохо все получилось с приездом.
Помолчали. Допили чай.

28 августа, суббота
Утром на небе ни облачка, хотя еще ночью и под утро шел дождь.
— Непредсказуема, Юра, на Камчатке погода.
— У нас так — все непредсказуемо. И вулканы непредсказуемы. И медведи. И погода.
На одном из привалов Калинин показал на склон у дороги и сказал:
— Вот смотри, Сергеич, как образовалась эта земля. Шлак, пепел, песок. Слой за слоем. Этому склону миллионы лет. По этим слоям геологи и вулканологи определяют деятельность вулканов. Как картинка, все можно прочитать.
После очередного привала понял, что рюкзак мне до плато не донести. Еще не начинали подъем, а поясница и плечи невыносимо болели.
Вдруг сзади послышался какой-то шум.
— Машина идет! — обрадованно воскликнул Калинин. — По звуку — грузовая. Подождем!
Точно, ГАЗ-66 с будкой. Автомобиль останавился. Из будки выпрыгнули мужчина и женщина.
— Далеко идете? — улыбаясь, спросил мужчина.
— На плато. Затем к Толбачику, — ответил Калинин.
— Садитесь. Подвезем, — сказала женщина.
В будке еще трое человек и много-много ящиков, коробок и рюкзаков.
— Мы вулканологи, — сказал один из них. — А вы, как мы понимаем, туристы. А зачем вам вулкан Толбачик? — спросил он Калинина.
— Дайки там на его склонах. Хотели бы их сфотографировать.
— Да, есть там дайки. Красивые. Так вы фотографы?
— Да, — дружно ответили мы с Юрой.
Вулканологи заулыбались. Конечно, наши походы для них пустая забава. Они едут работать на целый месяц, а не шляться. Мотор автомобиля заработал в полную мощь.
— Полезли в гору, — сказал тот же мужчина. — Хорошо, что дорога сухая. Местами так круто, что при сырой земле можно и не заехать.
Я же сидел на рюкзаке и благодарил судьбу и этих людей. Если бы не автомобиль, то даже не знаю, что произошло. Через час лес закончился. Выехали на плато. Автомашина остановилась у домика базы отдыха «Столик». Здесь был навес, под которым стоял стол и сделано кострище. База никем не охранялась. Пользуются ею вулканологи и туристы.
Вулканологи быстро поставили большую палатку, выгрузили вещи. Автомашина уехала. Еще через полчаса они пригласили нас в палатку. На столе чашки с кашей, тарелки с закуской и бутылка водки. Знакомство наше продолжилось. Они завтра для каких-то исследовательских работ все уходят к леднику Богдановича, который спускается от Ключевской Сопки. Руководит группой вулканолог Чурикова.
Кто-то из вулканологов прокричал:
— Радуга!
Мы выскочили из палатки и побежали к своим рюкзакам за фотоаппаратами. Пока распаковывали сумки, радуга растаяла.
Спали все вместе в домике.

29 августа, воскресенье
Утром быстро приготовили завтрак, попрощались с вулканологами и пошли по дороге к вершине плато. В гору Калинин шел в несколько раз медленнее, чем по ровной местности. Он с трудом поднимал ноги. Смотреть на то, как он передвигался, было тяжело. Было видно, что он отдает все силы каждому новому шагу. А ведь прежде носил рюкзаки более пятидесяти килограммов.
День оказался холодным и серым. По небу, цепляясь за вулканы, неслись тяжелые черные тучи. Ни одного вулкана не видно. Перед нами только плато. Образовано оно излияниями лав из многочисленных лавовых конусов. Это не ровная местность: балки да холмы, заросшие травой и мелким кустарником. Какая сила раскидала здесь отдельно лежащие большие камни, каким образом подняла из земли эти огромные лавовые островки? Каждый квадратный метр изрыт сусликами, которых местные жители называют тарбаганами. Увидев человека, они свистят и тут же прячутся в свои норы.
Разглядел на вершине горы какие-то антенны и предложил Калинину подняться. Когда подошли ближе, поняли, что эти антенны передают сейсмическую обстановку. Приборы находились в бункере. Вход в него закрыт металлической дверью. Над входом в бункер навес. Под ним можно было поставить палатку и укрыться от холодного ветра. Нашлись и дрова, и вода.
Спускаясь с вершины за водой, вдруг в разрывах туч увидел оба вулкана — Камень и Ключевскую Сопку. Один из них извергался.
Мне приходилось видеть гору Белуху на Алтае, горы Кайлас и Эверест в Тибете, но то, что мне явилось на какое-то мгновение здесь, потрясло. Это показалось чудом из чудес. Но сколько ни стоял в этот вечер с фотоаппаратом, вулканы больше не открывались.
— Лезь в палатку — замерзнешь, — крикнул Калинин. — Я как-то тут стоял пять дней и не увидел ни одного вулкана.
— Почему?
— Дождь, туман, тучи.
— Ты хочешь сказать, что это может повториться?
— Запросто. Так и будет, — спокойно ответил Калинин.
— Не моделируй ситуацию, как говорит Гена Козлов.
— В народе еще говорят: не каркай, — рассмеялся Калинин.
— Вот именно. Мысль человеческая — это страшная сила. Думай о лучшем.
— Я тебе точно говорю, что вулканы мы не увидим. Циклон подошел. Может и снег пойти. Не мерзни, лезь в палатку.
— Ладно, лезу. Да и поздно уже.

30 августа, понедельник
Проснулись рано, но рассвет все равно проспали. Все вулканы Ключевской группы стояли перед нашим взором как на параде. Голенькие! Накрытые ледниками, как белыми покрывалами. Лишь восточная сторона Ключевской Сопки была черного цвета. По плато стелился белый туман.
— Боже ты мой! Красота-то какая, Юра! — все, что мог я вымолвить.     Слов не найти описать это чудо.
— Это одно из самых красивых мест на Камчатке! — почти торжественно воскликнул Калинин. — А может быть, и на земле. Перед нами вся Ключевская группа вулканов. Вот по порядку. Ушковского, или Плоский Дальний. Относится к действующим. На его вершине находится термальная площадка и фумаролы. Высота почти четыре тысячи двести метров. Ключевской — самый активный и высокий в мире вулкан. Четыре тысячи восемьсот метров. На него поднимаются самые отчаянные. В любую минуту может начать извергаться. Вот и сейчас начал извергаться. Камень — самый древний потухший вулкан Камчатки. Смотрится грандиозно. Чуть ниже Ключевского. Восхождение делают с северо-западной стороны. Нужны кошки, ледорубы, веревки. Без страховки нельзя. Он всегда покрыт льдом и находится в самом центре Ключевской группы. Следующий по порядку Безымянный. Всегда действующий. Вишь, как раздымился! Под три километра высотой. На него не поднимаются. Опасно. Прямо перед нами два вулкана — Зимина-Овальная и Острая. Тоже оба под три километра высотой. Это потухшие вулканы. На них туристы забегают за один день. Далее справа от вулкана Зимина выглядывает вулкан Удина. За ним еще вулканы Малая и Средняя Удина, но отсюда их не видно. Ну а это знаменитый вулкан Плоский Толбачик.
— Чем же он знаменит? Весь мир знает о Камчатке по Долине Гейзеров и вулкану Ключевскому.
— Сразу видно, что ты, Сергеич, никакого отношения к науке по изучению вулканов не имеешь. В 1975 году все ученые вулканологи следили за его извержением. Говорят, грандиозное было зрелище. Я в то время жил еще в Приморье. Вот куда обязательно стоит подняться. На его вершине громадный кратер глубиной до четырех сотен метров. В нем бирюзовое озеро. Поднимаются на него с южной стороны.
— В сравнении с Острым Толбачиком он кажется совсем небольшим.
— Обман зрения. Высота его три тысячи восемьдесят пять метров, а Острый всего на полкилометра выше. Кроме того, мы сами находимся на высоте полторы тысячи метров, если не выше. На Плоский Толбачик поднимаются за один день без всякой страховки. Но кошки и альпеншток все же надо иметь. На Острый Толбачик ходят только опытные альпинисты. За этими двумя вулканами Толбачинский Дол. Там лавовые поля необычной формы. Волнистые. И много лавовых пещер. Обычно туристы начинают поход вокруг этих вулканов с той стороны, от реки Водопадной. В Козыревске нанимают вахтовку, которая везет к Водопадной через лес. Дальше только пешком. Возвращаются в Козыревск через это место, где мы стоим.
— Посмотри, Юра, какая картина сзади нас.
— Согласен. Красиво. Это центральная часть долины реки Камчатки. За ней возвышаются хребты Тумрак и Кумрач. А вон, где серебрится река, Козыревск. Нам к этому поселку возвращаться.
— Да тут, Юра, топать больше полсотни километров!
— Согласен. Велики тут лесные просторы. Если бы не дорога, то нам сюда через этот лес идти пришлось бы не менее десяти дней.
То цифровым, то пленочным фотоаппаратами снимал до усталости.
— Ну, хватит! Оставь пленку. Поход на этом не заканчивается, — с улыбкой сказал Юра. — Завтракаем и идем к Большому Каньону.
Часа через два мы стояли у края глубокого каньона. На дне его мчались две реки. Первая от нас ревет в узком каменном коридоре. Стены отвесные и едва ли не в несколько десятков метров высотой. Дайки в два длинных ряда стоят за каньоном на склонах хребта Острый Толбачик.
— Как ты, Юра, мыслишь переходить?
— Как-нибудь, — спокойно ответил он. — Ну, допустим, вот тут по осыпям.
— Ты, что спятил? Тут же все восемьдесят градусов, нас накроет лавина камней. Да и ущелье мы не пройдем. Ты посмотри, там вертикальные стены.
— Ну, ниже по стланику спустимся. Перейдем реку за ущельем, — вновь как-то спокойно, даже равнодушно ответил Калинин.
— Тебя, Юра, как щепку река подхватит и в один момент разобьет о камни. Ты посмотри ее мощь. До нее полкилометра, а шум слышен. Тем более что у нас сапог нет. Если, допустим, спустимся, а реку мы однозначно не перейдем, то как обратно возвращаться на плато? По стланикам, допускаю, что спуститься можно, но подняться на такую высоту совершенно нереально.
— Согласен, — усмехнулся Калинин. — Значит, дайки мои и в этом году «горят синим пламенем».
— Ты реально посмотри на этот каньон. Если даже ты преодолеешь его, то как ты пройдешь стланики? В них застрянешь навечно.
— По руслу рек. Либо зайти с низовья реки Студеной, либо с ее верховий. Левая река течет не в каньоне. Дойти по ней до впадения ручья Дайкинского и по нему подняться к дайкам.
— Так этот поход, Юра, на полмесяца.
— Согласен. Но это реально.
— Без болотников по реке не пройдешь.
— Согласен, но я в сапогах ходить не могу. Ноги не поднимают сапоги.
— Тогда, Юра, забудь про дайки.
— Жаль!
— Так что же будем делать?
— Гулять вдоль каньона. Снимать вулканы через озера. Встречать рассветы и закаты.
— Это меня устраивает.
Нашли место для стоянки. Есть дрова и вода. Прогулялись вдоль каньона. Отсняли дайки. К вечеру столб черного дыма над Ключевской Сопкой заметно вырос.
— Ключевская начала извергаться. Обычное явление, — заметил Юра.
Вдруг между вулканами Камень и Ключевской Сопкой появилось облако необычного цвета. Оно стало быстро расти. Дошло до вершины вулканов и стало подниматься над ними.
— Юра, что это?
— Это началось извержение вулкана Ключевского в боковой части. Редкое явление. Надо, Сергеич, снимать. Вот Козлов будет сожалеть, если не приедет. Такого явления я не видел ни на одной фотографии. Снимай, Сергеич, снимай. Удивишь всех.
С наступлением ночи боковое извержение прекратилось. Зато увидели магму, которая истекала из кратера и лилась по склону. Появились выбросы огня.
— Ты, наверное, Сергеич, впервые видишь это явление?
— Конечно, впервые. Где бы я в Приморье увидел это. Зрелище фантастическое. Если бы были в каньоне, то ничего бы этого не увидели.
— Согласен, — усмехнулся Калинин. — Так не очутились же там! Сколько бы ни смотрел на это, никогда не насмотришься. Как магнитом притягивает извержение. Почему? Не могу понять.
— Наверное, потому, что это красиво. Красота же всегда притягивает.
— Все! Замерз. Иду в палатку греться.
Когда совсем стемнело, пошел в палатку и я.

31 августа, вторник
К утру извержение вулкана приостановилось. Мы совершили прогулку вдоль каньона. Нашли два небольших озера. Через одно из них решили делать вечерние снимки вулканов. К вечеру Ключевская Сопка заработала, как выразился Калинин, на «полную катушку». Вновь ожил и боковой конус. Между двумя вулканами начал вырастать гриб. Вот он уже поднялся над вершинами и стал расти дальше.
— Сергеич, снимай. Это редчайшее явление. Видят ли это вулканологи? Если не видят, то они многое потеряли. Смотри, конус вулкана за сутки вырос метров на двести. Теперь точно Ключевская Сопка будет пять километров и даже выше.
Снимаем через гладь озера. Отражение в воде четкое. Фотографировали до наступления ночи. И опять долго любовались огненной лавой. Даже слышали гул, напоминающий раскаты грома, который раздавался со стороны Ключевской Сопки.
— Там сейчас камни из кратера летят во все стороны. Жаль, что мы ушли так далеко от вулкана. Даже если стояли бы на том же месте у сейсмической станции, то видели бы извержение намного лучше, — посетовал Юра.
— Но там нет озера. Снимки же через воду намного интересней.
— Есть, Сергеич. Ты же видел его, мы мимо проходили в первый день. Есть и другие озера. Кто же мог знать, что Ключевская Сопка так заработает.

1 сентября, среда
Утро следующего дня оказалось холодным. На небе ни одной тучки. Вулканы Ключевская Сопка и Безымянный дымят, как домны. Боковой конус молчит.
— Ну что, Сергеич, доволен путешествием?
— Не то слово, Юра.
— Пора уходить. По своим костям чую, что скоро придет циклон. Надо успеть до дождя спуститься к Козыревску.
— Я бы в этом районе еще неделю бы жил. Подошел бы ближе к Ключевской Сопке.
— Если нагрянет циклон, Сергеич, то отсюда сложно будет выбраться. Может и снега навалить до колен и выше. В кроссовках мы тут пропадем. Пора уходить. Собираемся.
Вновь прошлись вдоль каньона. Не удержался и повторил все те же снимки, которые делал дважды. Видимость утром идеальная. Все хребты, распадки, ледники на вулканах Плоский Толбачик и Острый Толбачик видны до мельчайших деталей. Весь огромный каньон лежит как на ладони, просматривается с самого верха, где начинаются речки, и до тех самых отрогов хребтов, на которых стоят дайки. Вроде бы все это рядом, но попробуй обойди. Прав был Калинин, когда говорил, что к дайкам можно пройти по руслу рек. Можно, но это многодневный маршрут. И только в сапогах.
Спешим к озеру, которое находится в четырех километрах от базы отдыха «Столик». Оно гораздо ближе к вулканам Камень, Плоскому и Ключевской Сопке. Снимки должны получиться интересные. Но вот около вулканов появились первые облака. Еще через какое-то время из облаков образовались темные тучи, которые стремительно закрыли все вулканы.
У озера встретили вулканологов, Александра и Наташу. Они шли нам навстречу.
— Вот набрали продуктов и возвращаемся к своим, — улыбнулась Наташа. — А вы знаете, медведь побывал в нашей палатке. Разодрал одну сторону. Наткнулся на ящик с газом. Газ ему явно пришел не по вкусу, и он ушел. Больше ничего не тронул.
Мы в свою очередь поделились впечатлениями о своем походе. Рассказали об извержении бокового конуса вулкана Ключевского.
Наташа рассмеялась.
— Это действительно редчайшее явление, — сказала она, — но это другое явление. Лава спустилась до ледника, и произошел грандиозный взрыв. Пар поднялся более чем на десять километров. Мы все это хорошо наблюдали. Даже видели, как камни летели из кратера на склоны вулкана. Интересное зрелище. Как в замедленном кино. Так что радуйтесь, что вам удалось отснять это явление. Ну, нам пора идти.
— Да, — добавила Наташа, — если вам нужны продукты, то можете брать. У нас много лишнего. До свидания!
Распрощавшись с вулканологами, мы через час подошли к базе. Одна сторона палатки вулканологов была накрыта пленкой и заклеена скотчем.
— Ну и наглые, Юра, на Камчатке медведи!
— Да, у нас они такие. Запросто ходят в гости.
Завтра мы уходим в Козыревск. Решаю для себя: если идти под горку без продуктов, то пробегу это расстояние за один день. Для Юры это двухдневный путь. Принимаю решение остаться здесь еще на один день. Об этом решении говорю Калинину.
— Согласен. Может быть, тебе удастся завтра «поймать» вулканы в озере. Хотя явно идет циклон.
К вечеру черные тучи накрыли не только все вулканы, но и долину реки Камчатки.
— Циклон идет. Ничего, Сергеич, у тебя не получится.

2 сентября, четверг
Проснулся в три часа ночи. Вышел из домика. На небе ни одной тучки. Только звезды висели над всеми вулканами. Даже ночью они были красивые.
— Слава Богу! Буду со снимками.
Решил еще подремать. Встал ровно в пять. Вышел из домика. Все кругом в тучах. Ни одного вулкана не видно. Да что это за погода такая! За часы все кардинально меняется. Расстроился и пошел спать. На рассвете как будто кто-то толкнул. Встал. Выглянул в окошко. Никаких туч нет. Выскочил из домика. Вулканы стоят голенькие. Беру фотоаппараты и бегом к озеру. Как ни спешил, но солнце меня опередило. Когда подбежал, оно уже висело над вулканами. Тем не менее все они отражаются в озере. Быстро фотографирую и возвращаюсь к базе отдыха.
Калинин уже собрал рюкзак и ушел. Я же еще надеюсь отснять вулканы через озеро в вечернем освещении. В последних лучах солнца они смотрятся совсем иначе, чем днем. К обеду вновь появляются тучи. К двум часам становится понятно, что они принесут дождь или даже снег. Калинин оказался прав. Надо с плато убегать. Пообедал и пускаюсь догонять Калинина. Через три часа мы встретились.
— Я говорил тебе, что идет циклон. У вулканов уже делать нечего. Пора возвращаться домой. Там еще походим. Надо пройти сегодня как можно больше, чтобы уехать завтра утром. Правда, билетов может не быть. Их продают заранее. Если что, то переночуем в Козыревске. Познакомлю тебя с художником. Хорошо рисует. Можно и картину купить у него.
— Альбомы с репродукциями его картин есть?
— Нет! Он нищий. Пенсионер. В Петропавловске не светится. Скромный. Сидит себе в этом углу и рисует для души. Иногда туристы покупают его работы. Но это если они знают о нем.
Ночуем там же, где ночевали в первую ночь. До Козыревска отсюда два часа ходу.

3 сентября, пятница
Встаем рано. Успеваем прийти в Козыревск задолго до отхода автобуса. И места есть! Десятидневное путешествие закончено. Можно подводить итоги. Дома Калинин тут же усаживается за компьютер и начинает проверять снимки.
— Доволен я, — сказал Калинин. — Удачное путешествие. К дайкам я все равно схожу. Зайду к ним с верховий реки Студеной. Я весь путь хорошо просмотрел и сфотографировал. По тундре можно пройти в кроссовках. Русло же ручья Дайкинского сухое. В крайнем случае, возьму короткие резиновые сапоги. Пройду! Все равно нам повезло. Там можно, Сергеич, неделю просидеть и вулканов не увидеть. У меня так было.

4 сентября
Поздно вечером приехал Козлов. В квартиру он вошел с огромным трудом.
— Ну, здравствуйте! Видите, в каком я состоянии. Етио мать! Сдала нога. Что-то со связками. Спасибо водителю автомашины — довез до самого дома. Поучаствовал я в массовом мероприятии День вулкана. Не жалею. Было более трех тысяч участников. Около половины поднялись на вершину вулкана. Высота немаленькая — две тысячи семьсот сорок один метр. Рано утром вышли. После обеда уже поднялись на вершину. Отснял хорошо. Виды были, особенно на вулкан Каряка. Не поехал за вами потому, что ребят не отпустили. Пошел в Налычевский парк, где тоже хорошо поснимал. Там есть что посмотреть.
— Согласен, — улыбнулся Калинин. — И мы хорошо поснимали. Посмотри.
Козлов подсел к компьютеру. Калинин стал листать снимки.
— Да, красиво. Ничего не скажешь, — пробасил он. — Не отпустили ребят в отпуск. Жаль! Мы бы с вами там встретились. Походили.
— Давайте завтра съездим к водопаду Снежному. Его мало кто знает. Я считаю его самым красивым водопадом на Камчатке. Это недалеко и идти от трассы всего шесть километров по ровной тундре, — предложил Калинин.
— Я сейчас могу только по квартире ходить. До магазина едва ли дойду. Вот, етио мать, не повезло, — пробасил Козлов.
— Сергеич, а ты пойдешь?
— Что ты спрашиваешь, Юра? Конечно, пойду!
— Ну и ладно. Собираем рюкзаки. Идем на два дня.

5 сентября
Выходим рано утром. Нагоняет микроавтобус. Тормозим.
— Еду до базы отдыха «Колумб». Если по пути, садитесь, — объявил водитель.
Садимся. Он оказался разговорчивым и веселым. Уже через несколько минут мы все узнали об этой базе отдыха. Подъехали и высадились. И вновь стоим недолго. Едет вахтовка. В салоне туристы. Автомобиль останавливается. Мест нет, но приглашают. Довезут до сворота на Родниковую. Нас и это устраивает. У сворота к Родниковой высаживаемся. Ждем следующий попутный транспорт. Через несколько минут на дороге появляется ГАЗ-66 с будкой. Останавливается. Это охотники едут к Толмачевскому озеру. Нам туда и надо. Высаживаемся на свороте к этому озеру. Калинин удивлен.
— Никакой дороги к водопаду не было, а теперь наезженная дорога. Неужели узнали о водопаде? Пойдем по дороге. Посмотрим, куда она нас приведет.
Дорога проложена по альпийскому лугу. С одной стороны лавовые нагромождения. Поток этот шириной около километра, тянется от кальдеры до линии реки. С другой стороны — перевал Снежный, на котором находится Толмачевский дол и озеро. Здесь зарождается исток реки Снежной. Идти по альпийским лугам, да еще под горку и в солнечный теплый день одно удовольствие. Дорога вплотную подошла к кедровым стланикам. За ними начинается склон, который идет к каньону. Подступов к нему нет. Сплошные заросли ольхового и кедрового стлаников.
— У меня где-то тут была своя видовая площадка, но я забыл, где она. — Калинин пошел вдоль зарослей искать проход к краю каньона.
А я решил спускаться. Оказывается, спускаться через стланики вполне возможно. Где-то на отвесных скалах они даже помогают. По ним лезешь, как по канату. Вижу чистое место. Выхожу к нему. Вот он, водопад Каскадный! Видна только часть водопада, но и она ошеломляет красотой и мощью. Хочу спуститься до самой реки. Если бы не стланики, то спуститься по этим стенам к реке точно бы не удалось. Спустился. Отсюда виден весь водопад. Это действительно чудо природы. Ничего подобного не видел. Оба фотоаппарата в работе. Делаю более трех десятков снимков. Успокаиваюсь.
Теперь осталось выбраться из каньона. По речке невозможно. Стены обрываются в реку. Это непроход. Без сапог идти по реке невозможно. Вода ледяная. Ищу путь через стланики. Пробую подняться через них. Невозможно. Ветки, как пики, не пропускают. Что же делать? Решил лезть рядом со стлаником. Это почти вертикальная стена, заросшая травой и мелким кустарником. Выхода нет — надо лезть. Когда поднялся на вершину каньона, где лежал Калинин, то не было сил даже разговаривать.
— Я здесь отснял. Нашел свою площадку. Правда, с нее просматривается только половина водопада. Верхняя часть.
— Юра, я тебе подарю снимки этого водопада. Считай их своими снимками. Можешь публиковать.
— Спасибо, Сергеич. Мне уже никогда не отснять этот водопад. Когда-то лазил как ты. Носил тяжелые рюкзаки. Проклятая букашка сделала меня инвалидом.
— Дай бог другим так ходить, как ты ходишь, Юра. Какую надо иметь силу воли, чтобы вообще в твоем состоянии ходить в походы.
— Это все, что мне осталось в этой жизни. И я по мере сил стараюсь.
Ночевали у края каньона. С рассветом идем к трассе. Навстречу квадроцикл. Водитель ищет Толмачевской озеро. Явно заблудился. Объясняем ему, что эта дорога к водопаду, а сворот на дорогу, что идет к озеру, он проехал. Мужчина предложил Калинину проехать до этого сворота. Калинин с огромным трудом взгромоздился на сиденье. Нашлось место и для рюкзаков. Хорошо идти налегке! Это опять удача. Юре останется идти до трассы всего один километр. Когда подошел к своему рюкзаку, то Юра уже поднимался по крутому склону хребта. Быстро догнал его.
Вышли на дорогу. Солнце. Теплый попутный ветер подгоняет. Хорошая видимость. А автомашин нет. Но что-то там заклубилось?
— Автомашина! — уверенно сказал Калинин. — Джип.
Через несколько минут нас догнал автомобиль «Лэнд Крузер». Остановился. В нем мужчина и женщина, супруги, ездили к Толмачевскому озеру за грибами и набрали корзину белых грибов. За разговорами даже не заметили, как подъехали к Термальному. Горячо поблагодарили.
— Разве это не удача, Юра?
— Согласен. Так и езжу.
Два дня отдыха. Смотрим телевизор, который показывает всего две передачи. Читаем газеты. Калинин работает в компьютере над своими снимками. Там, где не было облаков, они появляются. Где не было у водопада людей, стоят перед водопадами. Там, где на склонах каньона был только намек желтизны, уже появились осенние краски. Это фотошоп. Калинин им владеет в совершенстве.

8 сентября, вторник
Вечером предлагаю Калинину и Козлову сходить к водопаду Вилючинскому, снимок которого висит на стене в квартире Калинина. Оба отказываются. Калинин ссылается на занятость. Козлов делает походы только до магазина. Одному идти жутковато. Там и каньон опасный, и медведи ходят. Тем не менее на следующий день утром выхожу на трассу. Минут через пять идет вахтовка. Останавливается. Везет туристов к вулкану Горелому. Меня берут. Выхожу на повороте к Родниковой. Иду к каньону не через хребты, как тогда мы шли впятером, а по дороге вдоль каньона. Эту дорогу я заметил раньше. Мы ее пересекли, когда поднялись из каньона и пошли к трассе. Спускаюсь вниз. Далее иду к ущелью, в котором течет река и должен быть водопад. Опять спуск по отвесной скале через стланики.
Наконец, вижу водопад. Грандиозный. Более полсотни метров по высоте. Еще немного усилий — и я у реки. Снимаю водопад с разных точек. И вновь проблема с выходом из ущелья. Нашел ручей, который впадает в реку. Поднимаюсь по нему. Здесь сыро и скользко, но не так круто. Выбрался и облегченно вздохнул. Впервые вспомнил о медведях. Где-то здесь мы в тот раз с ним и столкнулись. Тогда нас было много. Сейчас я один. Как он поведет себя, если встреча произойдет. Не успел об этом подумать, как увидел медведя. Видимо, был тот же самый. Огромный и толстый. Он меня не заметил, хотя до него не более полсотни метров.
Достал свисток. Несколько минут решался, свистеть или нет. Но идти-то надо было, а он на моем пути. Решил свистеть. Задул в свисток изо всей силы. Медведь поднял голову, посмотрел в мою сторону, бросился бежать и скрылся в зарослях стланика. Не врут охотники. Действительно, звери боятся звука свистка.
Иду к вершине каньона. Сразу откуда-то прибавилось силы. Видимо, от присутствия где-то поблизости медведя. Когда вышел на дорогу, то понял, что все позади. И тяжелый подъем, и медведь. Теперь бы быстрее выйти на дорогу и уехать из этого дикого места. И вновь удача. Добрался до Термального без особых проблем. Сколько хороших людей на Камчатке! Не было такого случая, чтобы водитель не остановился.

11 сентября
Вечером предлагаю Калинину и Козлову съездить к скалам Три Брата с ночевкой. Встретить там закат и рассвет. Оба отказываются. Они лишь пожелали мне удачи, но поддержать меня не захотели. Калинин сослался на срочную работу, а Козлов на больную ногу.
— Я пока воздержусь. До следующего приезда на Камчатку. Мы еще здесь походим. Это мое восьмое путешествие, но интерес не пропал.
Козлов при этом развернул карту Камчатского края и стал ее внимательно изучать. Затем произнес:
— Думаю составить маршрут в район Курильского озера. Подняться на один из вулканов. Посетить Паужетские и Озерновские термальные источники. Как ты, Юра, считаешь, хороший маршрут?
— Согласен. Сам туда хочу съездить осенью. Медведей там много. Можно хорошие снимки сделать.
— Еще мне хотелось бы сделать пеший маршрут к кальдере Узон и к Долине гейзеров, — продолжил Гена.
— Согласен. Но это Кроноцкий заповедник. Разрешение надо брать в Елизово, — заметил Юра.
— Возьмем! — пробасил уверенно Козлов. — Вот еще нашел красивый маршрут в район вулканов Ходутка и Ксудач. Там много термальных источников. Есть озера.
— Согласен, — подтвердил Юра. — Там есть что посмотреть. Да тут, Гена, куда ни ткни пальцем в карту, везде есть что снимать. Никакой жизни не хватит осмотреть все камчатские примечательности.

13 сентября
Еду один. В семнадцать часов уже стою на вершине сопки и любуюсь Авачинской губой, скалами и вулканами, нависшими над городом. К вечеру заметно похолодало. Ветер усилился до штормового. Снимаю скалы в последних лучах уходящего солнца. Ложусь спать под завывания ветра.
Просыпаюсь в пять часов. До рассвета еще более часа, но боюсь проспать. Холодно. Чтобы не замерзнуть, двигаюсь. Вот и солнце. Вершинки скал осветились малиновым светом. Вот он пополз ниже по скалам и, наконец, осветил их полностью. Вот это тот самый миг для фотографа, ради чего он идет на съемку, терпит любые лишения. Отснял, быстро собираю палатку и бегу к дороге. Согреваюсь уже в пути.

14 сентября
Походы на Камчатке завершены. Втроем сходили в магазин. К прощальному ужину Гена не удержался и купил бутылку дорогого коньяка. Калинин попытался отговорить его от такой траты, но Гена пробасил:
— Надо, Юра! Надо за Камчатку, за твое гостеприимство.
— Ну, если за Камчатку, то ладно, — усмехнулся Юра.
Созвонились с Сергеем и Андреем. Приехал только Сергей. Андрея с работы не отпустили.
Козлов разлил коньяк по рюмкам, встал и торжественно провозгласил:
— Давайте выпьем за благополучное завершение нашего путешествия на Камчатке. Все остались живы. Мелкие неприятности считать не будем. Главное, все живы и всем Камчатка понравилась. За это и выпьем.
Заметив, что я только пригубил, произнес:
— Надо, Сергеич, выпить до дна. Нехорошо не отметить такое событие. Сергею простительно. Он за рулем. Вот может выпить сока.
Выпили. Затем разом заговорили о камчатских вулканах, о водопадах и о дорогах.
— Между прочим, господа туристы, мой тезка Юрий Сенкевич где-то написал, что самым красивым местом на земле он считает Камчатку.
Калинина горячо поддержал Козлов.
— Это мое восьмое путешествие по Камчатке, но я еще желал бы здесь сделать несколько маршрутов.
Затем разговор как-то сам собой перетек к событию, которое взбудоражило весь город и край — приезду Путина на Камчатку. По телевизору показали встречу Путина с медведем.
— Показуха все это, — пробасил Гена. — Там на мушке медведя держали десяток снайперов. Пусть он один, как Сергеич, встретится с медведем в тайге.
— И без винтовки. С одним свистком, — добавил Сергей.
— Все равно ты, Сергеич, рискуешь, — вмешался Юра. — Если бы я не успел подойти к тебе, там у Козыревска, то неизвестно, чем бы эта встреча закончилась. Так что давайте выпьем за то, чтобы все наши встречи с медведями заканчивались мирно.
— Хороший тост. Надо поддержать, — пробасил Гена.
После ужина Юра и Сергей стали уговаривать нас ехать в аэропорт завтра утром.
— Нет! — твердо ответил Козлов. — Рисковать не будем. Регистрация в семь часов. Вдруг что с машиной случится. Едем сегодня.
— Ну, тогда вперед! Зал ожидания закрывается в двадцать два часа. Вам надо еще будет договорится с милицией на ночевку. Ну да, Сергеич, надеюсь, найдет с ними общий язык.
Распрощались с Калининым. Едем в аэропорт. На дорогах лужи. Над нами рваные темно-синие тучи.
— Надо же, ехали сюда из аэропорта в первый день, был дождь и сейчас на дорожку пролился, — удивился я.
— К хорошему это, Володя, к хорошему, — пробасил Гена. — Дождь к началу и к концу путешествия — это хорошая примета.
Пока я не договорился с работниками милиции, Сергей от аэропорта не уезжал. После того как он убедился, что нас оставляют в зале ожидания, уехал.
— Какой удивительно чуткий человек этот Сергей, — поделился я с Козловым своим чувством.
— Плохих не держим. Так и должно быть, — пробасил Козлов.
— Ты еще добавь: все идет по плану.
— Да! И все идет по плану и должно идти по плану, — ответил мне Гена серьезно и затем стал укладываться спать в углу зала ожидания.
Через несколько минут он уже захрапел. Какие у него стальные нервы! Он, по-видимому, дает себе установку и засыпает. Хоть камни на его голову будут сыпаться, все равно уснет.
Тут же каждый разговор ожидающих в зале пассажиров разносится эхом в голове. Обрывки речи перевариваются, а уши вновь настороже и ловят следующую информацию. Это бессонница. Попробовал заставить себя вспомнить все путешествия. День за днем. Замелькали картинки прилета, первой ночевки на плато, восхождения на вулкан Вилючинский, походы к вулкану Мутновскому и Горелому. Особенно было жалко Александра Костюкевича. По сути, он, кроме теплых источников, рыбалки и перехода через кальдеру, больше ничего на Камчатке не увидел. А ведь он что-то предчувствовал. Долго колебался — ехать или нет. Билет на самолет купил в самый последний день. Даже его внучка, провожая, сказала ему, что если самолет разобьется, то она всем расскажет, что ее дед беду предчувствовал. Конечно, это был юмор, но недаром же в торговом порту его называли колдуном.
Не добравшись в воспоминаниях до путешествий с Юрой по Камчатке, уснул. Проснулся от холода. Начало светать. На небе ни одного облачка. Этому уже не удивился. Такова погода на Камчатке. Непредсказуема.
Регистрация, как Юра и говорил, началась не в семь часов, а в девятом. Мы спокойно могли бы приехать в аэропорт от Калинина первым автобусом. Ну да, как говорит Козлов: «что есть, то есть». Прошли регистрацию. Усаживаемся в кресла самолета. Взлет. На развороте он прощально качнул крыльями в сторону вулканов Авачинского и Корякского. Они сверху смотрелись необычайно живописно. Гладь в Авачинской губе приобрела серебристый цвет. Вот и последние вулканы Камчатки — Кошелева и Камбальный. И то самое озеро Курильское, где отдыхал Путин.
Прощай, страна чудес Камчатка! Край, где продолжается творение земли. Край необыкновенно красивых вулканов, водопадов, озер, рек и целебных источников. Край, куда приезжают ученые, туристы, художники, фотографы, поэты и писатели.
До новой встречи!